Преследование праведного грешника - Элизабет Джордж

— Понятно. В общем, он просит нашей помощи, и мы должны помочь ему.

— А что случилось?

— Убили его дочь. Ей было двадцать пять лет, и какой-то мерзавец прикончил ее в дикой местности под названием Колдер-мур.

— О господи, какой кошмар! Печально слышать о таких вендах.

— Там обнаружили и второй труп — какого-то парня, — и никто не знает, откуда, черт побери, он там взялся. При нем не нашли никаких документов. Николь, дочь Мейдена, отправилась туда в поход, она захватила с собой па латку и все, что нужно на случай дождя, тумана, солнца, — в общем, была готова к любым капризам погоды. А вот у найденного на лагерной стоянке парня не оказалось вовсе никаких вещей.

— Известно, как они умерли?

— Ни слова об этом. — И когда Линли удивленно поднял брови, Уэбберли добавил: — Такие уж приёмчики сложились в нашем Особом отделе. Ты можешь припомнить хотя бы один раз, когда эти шельмецы охотно и быстро предоставляли информацию?

Линли не удалось припомнить, и Уэбберли продолжил:

— Я знаю только, что это дело ведет отдел уголовного розыска Бакстона. Но Энди просит дополнительной помощи, и мы предоставим ее. В частности, он просил прислать тебя.

— Меня?

— Вот именно. Возможно, ты и потерял его след за эти годы, но он, похоже, постоянно следил за твоими успеха ми. — Пыхнув сигарой, Уэбберли зажат ее в уголке рта и опять заглянул в свои записи. — Патологоанатом из Министерства внутренних дел уже отправился туда с официальным ученым визитом, захватив скальпель и диктофон. Теперь он иногда берется и за вскрытия. Тебе предстоит действовать на участке одного парня, Питера Ханкена. Ему известно, что Энди работал у нас, но это все, что он знает. — Уэбберли вынул сигару изо рта и, заканчивая разговор, глядел на нее, а не на Линли. — Томми, я не стану кривить душой. Дело может оказаться весьма сложным. Учитывая, что Мейден попросил прислать конкретно тебя… — Уэбберли сделал паузу. — В общем, не зевай по сторонам и действуй с оглядкой.

Линли кивнул. Ситуация была из ряда вон выходящей. Он не помнил случая, чтобы родственнику жертвы преступления разрешали выбрать детектива для расследования. И то, что Энди Мейдену позволили сделать это, говорило о таких сферах влияния, которые с легкостью могли вмешаться в любое расследование, значительно осложнив работу Линли.

Справиться с таким делом в одиночку было невозможно, и Линли знал, что Уэбберли не ждет от него этого. Но он догадывался, кого суперинтендант собирается назначить ему в напарники, чтобы дать этому человеку еще один шанс. Линли заговорил, намереваясь расстроить эти планы. Барбара Хейверс была еще не готова. Да и он сам тоже, если уж на то пошло.

— Посоветуйте, кого из сотрудников я могу взять в помощники, — сказал он Уэбберли. — Поскольку Энди служил раньше в Особом отделе, нам нужен человек, мастерски владеющий разными уловками.

Суперинтендант пристально посмотрел на него. Прошло пятнадцать долгих секунд, прежде чем он нарушил молчание:

— Кому, как не тебе, лучше знать, Томми, с кем ты сработаешься.

— Спасибо, сэр, — сказал Линли.

Барбара Хейверс зашла в столовую на пятом этаже, взяла порцию овощного супа и, устроившись за столом, попыталась утолить голод, почти физически ощущая у себя на спине рекламный щит с надписью «Пария». Она сидела в гордом одиночестве. Любой кивок со стороны сотрудников казался ей сейчас молчаливым выражением презрения. И хотя она пыталась поддерживать ущемленное самолюбие внутренним монологом, убеждая себя, что никто, вероятно, пока даже не знает о ее понижении в звании, позорном наказании и разладе с напарником, но во всех происходящих вокруг разговорах, особенно приправленных легкомысленным смехом, ей слышались язвительные шуточки на ее счет.

Съесть суп она так и не смогла и решила покинуть пределы Ярда. Поскольку некоторые рассматривали ее поведение как форму заразной болезни, Барбара решила, что «уход домой вследствие недомогания» будет считаться вполне приемлемым объяснением, и, расписавшись в журнале, направилась к своей старушке «мини». Одна половина ее существа расценивала ее действия как смесь паранойи и глупости. Другая половина бесконечно прокручивала ее последний разговор с Линли и обдумывала во всех подробностях, что она скажет после того, как узнает о результатах его встречи с Уэбберли.

В таком раздвоенном умонастроении Барбара вдруг осознала, что едет по Миллбанк, то есть совершенно в другую сторону от собственного дома. Она проехала Гроувенор-роуд и Баттерсиискую гидроэлектростанцию на автопилоте, продолжая мысленно разносить в пух и прах поведение инспектора Линли. Барбара с горечью думала о том, как легко он отказался от нее и какой идиоткой она была все это время, считая, что он на ее стороне.

Очевидно, ему было недостаточно того, что она понижена в звании, обругана и оскорблена человеком, к которому они оба давно питали отвращение. Похоже, Линли и сам искал возможность как-то наказать ее. По мнению Барбары, он был трижды не прав, примкнув к обвинительной стороне. И она срочно нуждалась в союзнике, который согласился бы с ее точкой зрения.

Мчась по набережным Темзы в неплотном дневном потоке транспорта, она отлично представляла, где можно найти такого союзника. Он жил в Челси, и до его дома ей оставалось проехать чуть больше мили.

Саймон Сент-Джеймс был старинным другом Линли, его однокашником по Итону. К его услугам в качестве опытного судебно-медицинского эксперта регулярно прибегали адвокаты и прокуроры для выяснения тех или иных обстоятельств преступлений, больше полагаясь на научные доказательства, чем на показания очевидцев. В отличие от Линли Сент-Джеймс был человеком благоразумным и рассудительным. Он обладал способностью оценивать ситуацию объективно, непредубежденно и бесстрастно, отбрасывая в сторону личные чувства при разборе любого дела. Вот с кем Барбаре нужно было поговорить. Уж он-то сумеет растолковать, чем вызвана такая позиция Линли.

Поглощенная беспокойной мыслительной деятельностью, Барбара не учла того, что Сент-Джеймс может быть не один в своем доме, расположенном в Челси, на Чейни-роу. Однако тот факт, что его жена тоже находилась дома — работала в темной комнате наверху, рядом с его лабораторией, — не делал ситуацию и вполовину такой деликатной, как присутствие постоянной ассистентки Сент-Джеймса. И, поднимаясь по лестнице за Джозефом Коттером, тестем, домоправителем, поваром и главным доверенным лицом хозяина, Барбара не знала, что эта ассистентка как раз торчит в лаборатории.

Коттер сказал:

— Все трое еще трудятся, но пора бы им уже прерваться на ланч, и леди Хелен больше всех порадуется этому. Она не любит нарушать режим питания. И замужество не изменило ее привычек.

Барбара нерешительно остановилась на лестничной клетке второго этажа.

— Хелен тоже здесь?

— О да, — подтвердил Коттер и с улыбкой добавил: — Приятно осознавать, что некоторые вещи остаются неизменными.

— Проклятье, — пробурчала Барбара себе под нос.