Малютка - Кармен Мола

стерег ее сына Лукаса, и расследование, позволившее разоблачить «Пурпурную Сеть»; была прогулка по Пласа-Майор под Рождество, среди ярмарочных лотков, когда Элена сообщила, что уходит из отдела. Было так много всего, и хорошего, и плохого, но плохого, кажется, все-таки больше.

– Если Ребеке двадцать, то Ческа стала матерью в пятнадцать, – прикинул Сарате.

– Сарате, скажи мне правду. Ты этого не знал?

– Нет!

– Как это возможно? Твоя женщина ищет свою дочь, а ты об этом ни сном ни духом?

– Я ничего не знал, Элена. Даже представить себе не мог. Ребека тоже не знала?

– Знала, что ее удочерили. Приемные родители рассказали, когда девочке исполнилось двенадцать. Но о Ческе не знала. И сейчас не хочет о ней слышать.

– Ты объяснила, что она исчезла?

– Да, но даже это ее не смягчило. Ребека попросила не говорить Ческе, где она живет. Если, конечно, мы ее найдем…

– В каком-то смысле я ее понимаю. Приемные родители дали ей все; это они всегда были рядом и никогда ее не предавали.

– Вопрос в том, что произошло с Ческой в пятнадцать лет. Кто отец ее дочери и почему она ее отдала?

– Надо поговорить с кем-то из родственников.

– Ее родители давно умерли.

– У нее была сестра, – сказал Сарате. – Но они никогда не ладили.

– Сестра живет в Эль-Эскориале? Ческа как-то упоминала, что проводила там лето.

– Нет, в Эскориале жила ее бабушка… или двоюродная бабушка. Сама она родом из деревни в окрестностях Сеговии.

– Я даже не знала, что она не из Мадрида, – вздохнула Элена. – Все твердят, что я хорошо руководила отделом, но это неправда. Я никогда не вникала в чужие проблемы, если они меня не касались. А что за деревня?

– Турегано, под Сеговией. Бывала там?

– Нет, но сегодня же побываю. Если выехать сейчас, мы будем там не слишком поздно. Надеюсь, сестра Чески еще не ляжет спать.

Они спустились на площадь – Сарате пришел пешком, так что они собирались взять машину Элены, нормальную, «мерседес». Он стоял на подземной парковке Диди, той самой, куда инспектор Бланко раньше приводила своих любовников, владельцев внедорожников. Вдруг Элена остановилась.

– Пойдем.

Сарате последовал за ней, не понимая, куда и зачем она его ведет, пока они не зашли в лавку метрах в двухстах от Пласа-Майор. За прилавком стоял араб.

– Привет, Аллу, помнишь меня?

– Добрый вечер, донья Элена. Давненько вы не заглядывали.

Элена достала из сумочки телефон Чески.

– Надо его разблокировать и вытащить все, что там есть.

– Это законно? – спросил араб.

– Нет, и я помню, что тариф в таком случае выше. Завтра с утра зайду за телефоном.

Аллу забрал с прилавка положенные Эленой двести евро и взял мобильник.

– К завтрашнему утру будет готово.

Уже в машине, по дороге в Турегано, Сарате решился спросить:

– Почему ты не отдала его Марьяхо?

– Мне вообще не нравится, что приходится взламывать телефон Чески. Так пусть хоть ее личные дела не обсуждают в отделе. Я знаю, она бы сделала для меня то же самое.

Глава 19

Снаружи было темно, в узкие, как щели, окна не проникало ни лучика света. Тишина стояла почти абсолютная. Только издалека доносился какой-то назойливый звук. Похоже, хрюкали свиньи, – но может, это было что-то другое, может, Ческа подумала про свиней из-за запаха. Было странно, что она не мерзла без одежды. Наверное, где-то есть печка.

На мгновение ее охватила дремота. Потом дверь открылась, и вошел Хулио с миской еды в руках. Ческа так проголодалась, что по запаху определила содержимое миски еще до того, как он спустился с лестницы. Хулио принес мясо, и ей было все равно, если оно отравлено.

– Тебе повезло, сейчас поешь.

Хулио развязал ей запястья, дал пластиковую ложку и показал нечто похожее на пистолет.

– Это для свиней, чтобы их глушить. Не знаю, как на тебя подействует. Может и убить, так что лучше не нарывайся.

Ческа и не планировала, даже если бы ложка была металлической. Все ее мысли были о миске с горячим мясом и картошкой.

– Воды, дай мне воды.

Хулио протянул ей пластиковый стаканчик с водой. Когда она закончила есть, он сначала надел на нее наручники, а потом освободил ступни. Помог подняться, но Ческу не держали ноги.

– Ты прямо готова к побегу, – засмеялся он. – Давай, иди просрись.

– Куда?

– Только не проси отвести тебя в туалет. В любой угол, тут есть сток.

Хулио ни на секунду не выпускал ее из виду. Несмотря на стыд, Ческа слушалась своего хозяина. Он решал, когда ей есть, когда ходить в туалет. Щиколотки ужасно болели; она присела на корточки и, чтобы не упасть, оперлась спиной о стену. Она даже не была уверена, что сможет подняться на ноги. Ческа огляделась – помещение большое, забито всяким хламом и старой мебелью. Как она и предположила, здесь была растопленная печка. Облегчившись, она увидела, что Хулио направил на нее шланг. Струя воды ударила по телу, и Ческа потеряла равновесие.

– Ты отвратительна. На китайском празднике ты мне не показалась такой чумазой.

Вода раздражала онемевшую кожу, но ощущение давала живительное. Длилось оно, впрочем, недолго. Хулио убрал шланг: время гигиенических процедур закончилось.

Потом он снова привязал ее к кровати, голую, мокрую, в прежней позе, с раскинутыми руками и ногами. Собрал миску, ложку и пластиковый стаканчик на поднос и ушел, не попрощавшись. Ческа поняла, что рано или поздно он вернется и снова развяжет ее. Если удастся поднакопить сил, может, тогда у нее получится сбежать.

Это было унизительно, но она поела, опорожнила кишечник, и ее помыли. Чувствуя себя получше, она заснула. Разбудила ее какая-то возня.

– Смотрите, она проснулась. Ческа, познакомься, это Касимиро и Серафин, мои дяди.

Хулио вернулся в сопровождении двух мужчин лет пятидесяти. Выглядели они неопрятно и казались умственно неполноценными. Один из мужчин, которого Хулио представил как Касимиро, был лысым и очень толстым; другой, Серафин, тоже был толстым, пониже ростом, с маленькими глазками и выпирающими зубами. Ческа сразу почувствовала исходившую от них едкую вонь, смесь запахов пота и навоза. В полумраке глаза братьев блестели, точно стеклянные. Оба были в страшном возбуждении и вдруг начали хрюкать, как свиньи. Они ходили вокруг Чески, щупая постель, потом ее волосы, ноги. Она пыталась убедить себя, что эта жуткая пантомима ей просто снится.

– Они хрюкают, когда у них стоит, – пояснил Хулио. – Не говори, что они не вызывают у тебя умиления.

Хрюканье становилось все громче. Ческа застыла от ужаса. Обнюхивая ее, Касимиро и Серафин придвигались все ближе.