Растворенные - Сара Блэдэль

женщина. – Но разве можно его за это винить? Он просто хотел помочь, если вдруг кому-то что-то внезапно понадобится после закрытия магазинов. Это была такая дополнительная услуга для жителей города.

Лис говорила так, как будто читала по готовому тексту. Было ясно, что она не раз слышала это от своего мужа.

– Очень любезно с его стороны, – сказала Дея сухо, – и, наверное, это еще и давало прибавку к пенсии?

– Денежными делами у нас всегда занимался Вернер, – поспешно ответила Лис и испуганно посмотрела на нее. – А что будет, если он не вернется домой? У меня даже нет банковской карточки.

Лиам слегка прищурился, изучая выражение лица Лис и судорожные движения ее рук. Он просто не мог ее раскусить. Она не выглядела особенно расстроенной тем, что пропал муж. И все-таки она заметно нервничала.

Внимание их отвлек маленький «фиат» Нассрин. Он появился на вершине холма. Вскоре он подъехал к дому и остановился у тротуара. Крыша была открыта. Нассрин, сидевшая за рулем в черных очках, помахала им.

– А вот и наш Дон Джонсон, – пробурчала Дея себе под нос, но достаточно громко, чтобы Лиам ее услышал.

Он усмехнулся, но тут же сделал серьезное лицо.

– Я сейчас побеседую с нашей коллегой, а ты пока поговори с Лис об их сыне.

Он посмотрел на Лис.

– У вас ведь только один ребенок, так ведь?

– Да, у нас сын, Хенрик, – ответила Лис. – Он со своей семьей живет в Хорбю, но в эти выходные, насколько я знаю, он в Ольборге… Какие-то компьютерные курсы.

– Хорошо, – сказал Лиам, похлопав Дею по плечу.

Это получилось как-то само собой. Он знал, что ей это не понравится, но теперь они были квиты.

Нассрин сидела в машине, пока мимо не проехал большой грузовик, потом вышла ему навстречу.

– Какие новости?

Лиам достал из кармана пакетик с запиской и показал ей.

– Эта записка была засунута в щель рядом с входной дверью. Тот, кому она, вероятно, была адресована, исчез во время утренней прогулки с собакой. До настоящего момента никаких следов, как и в случае с Шарлоттой.

Нассрин взяла пакетик и посмотрела на записку.

– Что скажешь? – спросил Лиам, когда она дочитала текст, и тут же почувствовал ее внутреннее сопротивление.

Он поймал ее взгляд и пристально посмотрел на нее.

– Только давай не будем про то, что я обращаюсь к тебе как к мусульманке. Я спрашиваю тебя, потому что ты толковый сотрудник, и я уверен, что к этим цитатам надо отнестись серьезно.

Нассрин откашлялась.

– Обе цитаты из Корана, и похоже, они написаны на одинаковой бумаге, но это обычная бумага… И скажу, что это не какие-нибудь всем известные цитаты.

Лиам кивнул и снова убрал пакетик в карман.

– Шарлотта преподает историю религий, так что в ее случае мы, возможно, могли бы найти объяснение тому, почему первая записка оказалась у входа в ее дом, но почему похожая записка оказалась в доме этих стариков? Вряд ли это случайность. Как ты думаешь, мы имеем дело с преступлением на религиозной почве?

Нассрин посмотрела на него отсутствующим взглядом, и он увидел, что она погрузилась в какие-то свои мысли.

– Мне надо кое-что проверить в Ассенсе, – сказала она. – Ничего, если я прямо сейчас туда съезжу?

* * *

Летний воздух уже совсем прогрелся. Вокруг стоял запах лета и пыльцы. Лиам не выдержал и сбросил кожаную куртку. Дея села на корточки в сухой траве у грунтовой дороги, где собаки-ищейки нашли след Вернера. Она изучала подъезд к ветхому, заброшенному дому на другой стороне дороги. Ей было видно верхнюю часть автомобильного навеса, который обрушился с одной стороны. Трудно представить, что кто-то просто проходил мимо, заметил пожилого владельца магазина и напал на него, подумала она. В отдалении виднелся заброшенный завод пластмасс, но других строений поблизости не было.

Они перешли через дорогу, обогнули разросшуюся изгородь и прошли по заросшей дорожке к дому.

– Вот тут была припаркована машина. И простояла она долго, – сказала Дея, показывая на прямоугольный участок пожухлой травы. – Машина уехала отсюда, но это могло быть и сегодня ночью, и вчера, точно сказать, когда ее отсюда забрали, нельзя. Но мы знаем, что речь может идти о старом темно-синем «Форде-Гранада». Люди, с которыми мы поговорили, удивлялись, что машина вообще смогла тронуться с места, поскольку, очевидно, простояла тут без движения больше двадцати лет. Я жду ответа технического отдела. Надеюсь, они в ближайшее время смогут сказать, действительно ли эта машина стояла здесь, в зарослях кустарника, где мы нашли отпечатки протектора.

Лиам кивнул.

– Если выяснится, что эта машина как-то связана с исчезновением владельца магазина, то очень странно, что ею воспользовались. Нельзя разъезжать на таком старом драндулете, как «Форд-Гранада», и думать, что тебя не заметят, – продолжила Дея и вопросительно посмотрела на Лиама.

– А если похититель хотел, чтобы его заметили? – ответил он. – Или этот драндулет лишь отвлекающий маневр, чтобы мы сосредоточились на нем, вместо того чтобы искать другие машины?

Дея задумчиво кивнула. Если так, они зря провели в этой пыли столько времени.

* * *

Беата положила трубку стационарного телефона в кабинете и посмотрела на Питера. Он сидел в кресле напротив нее и сосредоточенно печатал на ноутбуке, который лежал у него на коленях. Она положила руку на живот. Ребенок шевельнулся, и она вспомнила то время, когда ждала Силье.

Питер не видел ничего, кроме своего монитора. Вряд ли он слышал, о чем она говорила по телефону, но ведь это она занимает должность пастора, а не он. Иногда она задумывалась, не начинает ли ее работа занимать слишком много места в их жизни. В их отношениях. Они жили посреди всего этого, и она при этом знала, что та серия статей, которой он был так увлечен уже почти два года, в профессиональном отношении была для него самым важным. Он был уверен, что эти статьи взорвут представление датчан об интеграции и исламе. Он хотел опубликовать их в газете «Политикен», и еще он хотел сделать документальный фильм для канала DR2. Пока что, правда, он не заключил ни одного контракта, и судя по тем мейлам, которые она видела, особенного интереса к его предложениям никто пока что не проявил.

Питер был настолько погружен в свои статьи об исламе, что мог совершенно выпасть из жизни на несколько дней. Его бритый затылок блестел в ярком солнечном свете. Круглые очки