Искатель, 2003 № 04 - Журнал «Искатель»

ждать. Аркадий Аркадьевич опаздывал. Все дело в том, кого ждешь: ей казалось, что она это делает слишком откровенно — все видят, кого ждет и почему.

Ольга была уверена, что рассмотрела режиссера сквозь пластиковый тент: не лицо, а его характерную плавающую походку. Он поцеловал ей руку, глянул на коробку и поцеловал еще раз уже в щечку. Ольга чувствовала, что то место на щеке, где прикоснулись его губы, заалело цветком; то место на шее, которое задела бородка, загорелось кумачом.

— Оленька, старуха артачилась?

— Немножко. А правда, что эти зубы дорогие?

— Да, весьма ценимы. Тем более той акулы, которая съела человека. А эта съела. Они оправлены в серебро. Один зуб стоит до тысячи долларов.

— А все вместе?

— Полный набор зубов пятиметровой белой акулы у коллекционеров идет за двадцать тысяч долларов.

Он заметил, что сегодня девушка принарядилась. В кожу. И то: на улицу намеревался заползти сентябрь. Кожаный легкий плащик, кожаный пояс, кожаная сумка, кожаный берет… Главное, что все это было «айвори»: цвета слоновой кости с легким сиянием. Он не сомневался, что костюм девица одолжила.

— Оленька, сей исторический момент мы должны отпраздновать.

Режиссер огляделся. Похоже, исторический момент кафе предвидело: на столиках появились вазочки с цветами, а в зале томно бродили две официантки. Одну он подозвал:

— Как у вас обстоит дело с мясом дикой козы под брусникой?

— Что?

— Ага. А есть лисички в укропном соусе?

— Извините, но у нас летнее кафе.

— Ну да, какие летом лисички. А кофе по-венски со взбитыми сливками и хлопьями шоколада?

— Со сгущенкой.

— Ну, про кофе «фиакер» я уж не спрашиваю. Ольга, нам тут делать нечего.

Одной рукой он подхватил ее, второй — коробку. И почти вынес их на улицу.

— В ресторан? — попробовала она догадаться.

— Мы не новые русские и пошлить не будем. Ко мне в мастерскую.

Время для Ольги закрутилось, словно она попала на развлекательный аттракцион. Аркадий Аркадьевич остановил такси, которое под его руководством заметалось от магазина к магазину. Пакеты, кульки, коробки… Цветы, бутылки… Петлянье по улицам. Ольга потеряла ориентацию, да ей было все равно.

Такси остановилось в сумрачном дворе, зажатом домами. Аркадий Аркадьевич начал выгружаться с помощью водителя. Потом они ехали в лифте, опять выгружались, шли каким-то нежилым коридором, пересекли лестничную площадку… Уперлись в угрюмую дверь, которая, как показалось Ольге, открылась под нажимом режиссерского плеча…

Мастерская удивила. Громадная комната, вернее, помещение, похожее на склад. Тахта, стол и несколько стульев. И на давно не мытом полу обрывки афиш, газет и журналов. Лишь широкие просторные окна, казалось, скрадывают пустоту. Аркадий Аркадьевич заметил ее недоумение:

— А ты думала тут маски, шпаги и камзолы? Тут репетирую этюды и мизансцены. А для этого артисту что нужно?

— Вдохновение.

— Талант, крошка, талант.

Он принялся хлопотать вокруг стола. Распаковывал привезенное, ставил цветы в поллитровую банку, открывал бутылку, споласкивал бокалы под краном… Она скованно сидела на стуле. Аркадий Аркадьвич счел необходимым развлечь ее разговором:

— Оленька, твоя мечта стать актрисой… А о чем, по-твоему, мечтаю я?

— Поставить супер-спектакль.

— Нет, жить в доме из розового коралла.

— Где такие дома?

— Говоря иначе, хочу побывать на курорте Коста-дель-Соль, в Таиланде на крокодильей ферме, в египетской деревне фараонов, в Израильском бриллиантовом центре, на острове Маргариты, на мексиканском курорте Плайя-дель-Кармен. Ты знаешь, на курорте Баден-Баден каждый пятый миллионер?

— Невозможно все это посетить.

— Возможно, сейчас расскажу…

Накрытый стол он придвинул к тахте, сел сам и посадил Ольгу рядом. Спохватившись, снял с нее плащик — под ним была элегантная маечка, не иначе как от кутюр. Она впервые увидела так близко его романтичный шрам на щеке, темнокаштановые усики, бородку, похожую на волосяную коробочку… И глаза, которые на смугловатом лице синели двумя цветками, словно только что сорванные в лугах.

— Оля, чтобы увидеть мир, нужно скопить первоначальный капитал.

— Никаких денег не хватит.

— А надо завести турагенство.

— Как это завести?

— Создать, организовать, купить… Быть хозяином прибыльного турагентства.

— А вдруг не прибыльное?

— Рекламу смотришь? Непременно гарантируется трехразовое питание. Впечатление, что люди ездят за границу ради трехразового питания. Так оно и есть.

— Вряд ли.

— Думаешь, стремятся узнать культуру, народ, искусство? Не будем льстить трудящимся. Едут насладиться сервисом. Пообещай хоть личную встречу с Папой Римским, но без сервиса — не поедут.

Вино в бокале желтело прозрачно и пахло орехом. Ольга чувствовала необъяснимое: что-то происходит. Голова шла кругом и без вина. Что-то происходит или произойдет.

— Оля, ты кого-то любила?

— В прошлом году.

— Ну и что?

— Разошлись…

— Почему же?

— Я увидела, как он покупает туалетную бумагу.

— Оля, выпьем за твое поступление в институт!

Вот отчего завертелась голова. Могла ли она вообразить, что вопрос с институтом решится так скоро и просто; что познакомится с режиссером и будет с ним пить вино; что он не только режиссер, но и обаятельный мужчина; что его колено невзначай прижмется к ее бедру… Это уже ни к чему, но то место, к которому оно прижалось, сладостно зажгло…

— Оля, тебе иногда хочется экшена?

— Нет! То есть, иногда… Я не знаю, что это такое.

Его колено стало широким и плоским. Не колено: свое бедро он положил на ее бедро. Вино сейчас расплещется… На столе конфеты, бананы, торт…

— Оля, ты любишь расхаживать по квартире обнаженной?

— Не знаю… Если тепло.

Она забыла про бедро, потому что его рука обхватила ее за талию. Аркадий Аркадьевич поставил бокал на стол, что пришлось сделать и Ольге. И уже оказаться в полной власти руки, обвившей ее талию.

— Оля, все болезни на нервной почве, а любовь — на сексуальной.

Но она уже не слышала. Его рука проскочила под майку, прошлась по животу и легла на грудь. Боже, какая у него широкая ладонь… Или у нее слишком маленькая грудь?

— Оля, науке известно семь видов оргазма. Сколько видов знаешь ты?

Она глянула в его глаза… И отшатнулась: они блеснули дико, словно где-то у него в голове полыхнула синим огнем электросварка. Ольга попыталась встать… Но мужские сильные руки согнули ее и ткнули лицом в его колени. Боже, извращение… Плата за поступление в институт?

Ольга попробовала упереться руками в пол, ладони проехались вдоль его ног, от колен, сантиметров пять вниз… И жуткий страх подбросил ее и дал силы вырваться…

Ног не было. Кожистые наслоения, ороговевшая ступня… Копыта?

Оля вырвалась, схватила плащ и бросилась из мастерской. Режиссер тоже побежал, пытаясь ее нагнать, но делал это медленно и неуклюже. Она не запомнила пути, не нашла лифта и неслась