Смерть экс-любовника - Харли Джейн Козак

– Я пойду с тобой, – ответил он, подбирая упавшую бейсболку. – Нужно переставить машину.

Но его машина оказалась на подъездной дорожке не последней. Из другой машины, припаркованной позади «БМВ» Эллиота, вылезал полицейский.

Я не сразу поняла, что он коп. Он вполне мог быть страховым агентом: далеко уже не среднего возраста, одетый в костюм и вязаный свитер, без галстука, он двигался так, словно у него болели ноги; по всей видимости, ему было скоро на пенсию. Мы с Эллиотом уставились на него.

– Детектив Айк Борн, – представился он, пожимая нам руки. – А вы, ребята, Хороуицы?

– Я нет. Он да. – Какую-то секунду я думала, что детектив явился сюда по поводу неверности Эллиота.

Он изучил меня взглядом, затем, качая головой, залез в карман пиджака.

– Вы не… – он сверился с учетной карточкой, – Мэри Джозефина Хоровиц?

– Моей жены нет дома, – сказал Эллиот.

Детектив Борн уперся взглядом в вещи, которые я несла.

– Собираетесь в путешествие?

– Нет. В Уэствуд. – Неожиданно меня охватила паранойя. – Я собираюсь, не он. Он просто хотел переставить машину. Это Эллиот. Хоровиц.

– Мы знакомы, – кивнул Борн. – Буду рад, если вы тоже представитесь.

– Я Уолли.

– Живете в Уэствуде, Уолли?

– В данный момент. – Я поняла, что говорю загадками. Возможно даже, вызываю подозрения.

– Как давно вы там живете?

– Три недели.

– А где жили до этого?

– В западной части Голливуда. С августа. – Почему я это ляпнула?

– А раньше?

– В Лос-Фелизе. А еще раньше в Сансете, к востоку от Хай-ленда. В этом году все.

Его бровь поползла вверх. Он кого-то мне напоминал, кого-то знаменитого.

– А чем вы занимаетесь?

– Открытками, – ответила я. – И росписью стен. Еще я хожу на свидания.

Рука детектива Борна вновь оказалась в кармане, он достал ручку и что-то записал.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил Эллиот.

– Когда вернется ваша жена?

Эллиот взглянул на меня.

– Не знаю.

– А где она сейчас?

– Хороший вопрос, – отозвался Эллиот. – Мне надо ей кое-что передать.

– А вы кто? – поинтересовался детектив, снова сверля меня взглядом. – Подруга?

– Да.

– Нет, – заявил Эллиот.

– Да, подруга.

– Как я понимаю, он спрашивает, являешься ли ты моей подругой. Моей, а не Джо.

– О! – Я посмотрела на детектива. – Он прав?

Тот выглядел сконфуженным.

– Джо – его жена, так? Мэри Джозефина Хоровиц?

– Да, я ее подруга, а не его. – Ответ прозвучал более грубо, чем я хотела. – Если увижу ее раньше, то попрошу позвонить вам. У вас есть визитная карточка? – Он снова полез в карман, а я спросила: – А в чем, собственно, дело?

Детектив Борн посмотрел мне прямо в глаза.

– В убийстве. В убийстве человека по имени Дэвид Зетракис.

Я торопилась к Шеффо Корминьяку в чистом, пахнущем бананами «мерседесе». Я успела бы вовремя, поскольку по уикэндам часа пик не бывает, но автокатастрофа сразу после Глендейла заставила меня поехать по пятому шоссе, совершенно мне незнакомому, и скоро я обнаружила, что направляюсь к центру города, в другую сторону от Маунт-Олимпуса. Я быстро свернула в Лос-Фелиз и попала в густой поток машин, желающих оказаться у Греческого театра.

Греки. Снова они.

Я позвонила дяде Тео. Он не водил машину, но прекрасно ориентировался в городе.

– О Боже! – воскликнул он. – До чего же ты любишь окольные пути. Немедленно сворачивай налево, дорогая, доедешь по Франклина до Каенги, а дальше до Малхолленда. Свернешь налево, на Вудро Вильсона, еще раз налево, на Ничольс-каньон, направо на Уиллоу-Глен, налево на Юпитера, опять налево, на Геркулеса, и скоро окажешься на Электры.

– Дядя Тео, я потрясена, – сказала я, быстро все записывая. Это было нетрудно, потому что шоссе стояло. – Ты человек и навигационная система в одном лице.

– О чем ты, дорогая? О! Знаешь, я видел Джо в выпуске «Новостей».

– С каких это пор ты стал смотреть «Новости»? – Я совершенно забыла, что у дяди есть телевизор.

– Идея была не моей, хотя я нахожу прогнозы погоды захватывающими. Неужели у Джо какие-то неприятности?

Я рассказала ему об убийстве Дэвида и об отношений к нему Джо, о том, что она находится под пристальным вниманием средств массовой информации, и о том, как все это некстати.

– О! Джо нечего беспокоиться, – заверил дядя Тео. – Сплетни. Вели ей надеть метафизические наушники и отключиться от происходящего.

По улицам Маунт-Олимпуса не бродили местные жители в тогах. Кентавров тоже не было видно. Но некоторые дома походили на греческие, их украшали фронтальные колонны; другие были покрашены в светлые цвета и напоминали ящики, крытые красной черепицей, что имитировало средиземноморский стиль. Остальные строения, принадлежащие шестидесятым годам, были просто жалкими и напоминали обложки альбомов «Роллинг Стоунз».

Но только не дом Шеффо. Он поражал солидностью, особенно газон – столь безупречный, что казалось, его регулярно пылесосили. Вдоль подъездной дорожки стояли скульптуры из белого камня. Я припарковалась перед гаражом на две машины, украшенным греческими колоннами – ионическими? дорическими? – которые придавали ему солидность, прошла между скульптур к дому, также окруженному колоннами, и нажала на звонок. Послышалась мелодия, исполняемая, похоже, на арфе. А может, на лютне.

Дверь открыл высокий мужчина в белой рубашке от «Ла-кост». У него были пышные светлые волосы, бронзовый загар, и ему уже стукнуло лет семьдесят пять, если не больше. Старик никак не прореагировал, когда я назвала себя, что-то пробормотал, повернулся и пошел в дом.

Не зная, что делать, я последовала за ним. Дом, или по крайней мере та его часть, которую я увидела, был почти стерильным, лишенным какого-либо стиля. Мы нашли Шеффо в укромном уголке «деревенской» кухни – он завтракал и читал газету. Шеффо посмотрел на меня, не узнавая, но когда я представилась и добавила, что расписываю стены, он воскликнул:

– Да-да, я помню! Наварре! Принеси чай со льдом. Или вы предпочитаете кофе, Уолли?

– О, я буду пить то же, что и вы.

– Я пью виски, – пояснил Шеффо.

– Тогда с удовольствием выпью чаю со льдом.

Наварре, словно в трансе, направился к холодильнику, а Шеффо положил газету на столешницу и вывел меня на улицу. Задний двор, с садом, бассейном и домиком для гостей, обладал ярко выраженной индивидуальностью, которой не хватало дому. Бассейн был прямоугольным, узким, с одной дорожкой – возможно, здесь предполагалось выставить еще скульптуры. Я быстро посчитала в уме: шесть белых, больше человеческого роста, статуй стояли напротив, еще шесть – по обе стороны бассейна, а во главе их возвышался, как я решила, Зевс. Напротив вдалеке расположилась миссис Зевс. Фруктовые деревья, виноградные лозы и цветы росли здесь в изобилии.