Когда мы были непобедимы - Мария Орунья

– Это что у тебя? – спросил я как-то после обеда, когда мы все валялись на Ракушечном пляже, и выхватил у нее из рук книгу. – “Запретный возраст”[15]… Скукотища, пойдем лучше поплаваем!

– Отдай. – Лена даже не улыбнулась. – Испортишь – убью.

– Ну ладно, ладно, – уступил я и улегся на соседнее полотенце. – Про что хоть?

Лена не сразу ответила. Я терпеть не мог, когда она так делала, потому что за эти несколько секунд я успевал занервничать и подумать, что сморозил глупость или задал тупой вопрос.

– Про наш возраст, когда мы уже не мальчики, но еще не мужчины, уже не девочки, но еще не женщины.

– А, значит, мне книжка не подходит, я-то уже мужчина.

Она рассмеялась.

– Да уж, мужчина в полном расцвете сил. Еще эта книга про то, как мы принимаем решения, как выбираем дорогу в жизни. Сначала этого не понимаешь, но со временем дорога, которую выбирают герои, приводит к определенным последствиям. Я имею в виду, что в конечном счете важно каждое решение, каждый выбор. И вот главный герой, Анастасио…

– Его реально Анастасио зовут? – перебил я, едва сдерживая смех. – Автор точно испанец.

– Автор испанец, да, – обиделась Лена. – Что с тебя взять, ты же не читаешь, сразу видно.

– Чего? Я кучу всего читаю, – соврал я, но у меня в рукаве обнаружился туз: нам в школе задали на лето прочитать кое-какую книгу. – Вот, например, если тебе хочется почитать про “запретный возраст”, то я могу посоветовать “Над пропастью во ржи” Сэлинджера.

– Ты читал?

– Конечно! – На самом деле я ее наспех пролистал, а сочинение скатал у приятеля. Но я знал, что книга про подростка по имени Холден.

– Я, знаешь, когда в первый раз прочла, то ничего не поняла. (Офигеть, она не просто знает эту книгу, она ее еще и читала!) Но потом до меня дошло, что это книга о том, как тяжело определиться, что делать со своей жизнью. Как трудно принимать решение, когда не знаешь, окажется оно совсем не важным или, наоборот, изменит всю твою жизнь. Холден решает заботиться о других, помогать им найти свой путь. Тебе понравилось? Потрясающая книга.

– Ну… Да, конечно.

– Но как же сложно определиться, чего ты хочешь от жизни! Все может поменяться. Сегодня думаешь одно, завтра другое, или вдруг вся твоя семья погибнет, или ты сам попадешь в аварию, или заболеешь, или придется переехать, или, может, у тебя не будет денег, чтобы делать что хочешь, или тебе не разрешат…

– Можно вообще умереть.

– Что?

– Нет, ну это я продолжаю твой оптимистичный список, – ответил я, скорчив рожу, и повернулся поудобнее на полотенце. Подложив руки под голову, я стал смотреть на небо. – И что ты хочешь делать со своей жизнью?

– Не знаю. Я бы хотела писать книги. Или делать что-нибудь еще, связанное с книгами. Работать в библиотеке, например, или в книжном магазине. Еще думала про журналистику, но пока не уверена. На свете столько всего интересного!

Так и было. Столько всего можно было сделать. В тот день на пляже на севере Испании мы чувствовали, что будущее таит в себе море возможностей и оно принадлежит нам.

– А я знаю, чем хочу заниматься.

– Правда? – Лена очень удивилась. – Чем?

– Стану профессиональным сёрфером.

– Ясно.

В ее голосе мне послышались презрение и разочарование.

– Что такого? Это же круто!

– Очень круто, ага, – передразнила меня Лена, словно меня уже можно списать со счетов.

– Нет, ну а что? Библиотекарем лучше, что ли? Со скуки помрешь…

– Сёрфер – это даже не профессия.

– Это спорт. Топовые спортсмены участвуют в Олимпийских играх, – обиделся я.

– Сёрфинг не олимпийский вид спорта, – возразила она (черт, почему она такая умная?). – К тому же, если хочешь добиться успеха, придется научиться ждать своей очереди и уступать волны другим.

– Каждая волна – это возможность, а море общее.

– Вот именно. Море общее, поэтому так важно следовать правилам и делить его с другими.

– Что-то не видно, чтоб Китаец и его банда с кем-то делились. – Я сел на полотенце. – В море не зайдешь, даже песок не смей трогать, если они на пляже. Вся эта тема с очередью работает только при Хайме.

– Да, но они тут главные, а мы еще только начинающие, поэтому логично, что…

– Логично, значит? Но тебе же нравится читать про парней, которые сделали выбор и знают, что делать со своей жизнью? Вот я и решил, что каждая волна – это шанс, и я не упущу его, раз он мне представился. Если есть возможность выиграть, я буду выигрывать.

Высказавшись, я вскочил и побежал в воду к остальным, оставив Лену одну на песке.

[…]

До моего отъезда из Суансеса оставалась лишь пара сентябрьских дней, и во дворце началась суматоха. Чемоданы, рекомендации, прощальные подарки. Я не знал, захочу ли сюда когда-нибудь вернуться. А дома нас ждали перемены, которые вряд ли придутся нам по душе.

– Ты, часом, не влюбился?

Бабушка Марта, лежа на шезлонге на террасе, хитро посмотрела на меня.

– Кто, я? Вот еще. В кого тут влюбляться?

– Мало ли. Например, в ту хорошенькую девочку, которая всегда ходит на пляж с книжкой.

– В Лену? Я? Не смеши меня, бабушка! (Хорошенькая? Бабушка тоже считает, что Лена хорошенькая? А я думал, это только я один заметил.)

– Не знаю, в чем дело, но ты будто витаешь в облаках. Грустишь, что уезжаешь?

– Просто не выспался. Устал.

– Тогда, милый, отдохни перед долгой дорогой. Не ходи на пляж сегодня.

Тут бабушка лукаво улыбнулась, а я схватил полотенце и доску и, не обращая внимания на ее усмешку, выскочил из дворца дель Амо.

[…]

Целовался я ровно два раза в жизни. За год до того с одноклассницей Меган, а потом, спустя пару месяцев, с ее подружкой Кэти. Она позволила мне потрогать ее за грудь под одеждой. Сейчас, когда я это вспоминаю, то понимаю, что мне не то чтобы хотелось ее потрогать – мне было просто любопытно, а главное, я должен был это сделать, чтобы не ударить в грязь лицом перед парнями. Мой одноклассник Роб Тейлор утверждал, что уже потерял девственность, но я ему не верил. Мой брат Пабло ничего не говорил, зато таскал в рюкзаке презервативы. Я попросил у него один, но он расхохотался и не дал. Я так и не узнал, насколько далеко у него дело зашло с Рут,