Искатель, 2001 № 05 - Журнал «Искатель»

капитан Сергеев, все осмотрит и решит, какие необходимо принять меры. — Прозорович приказал Сергееву сдать дежурство, взять с собой еще одного сотрудника, собаку с проводником и отправляться в дом № 47 по Шелестову переулку вместе с Антоном Акинфиевичем.

На двух машинах — академик — в своей, Сергеев — на служебной — они спустя двадцать минут Прибыли на место. Шелестов переулок назывался так и полвека, и сто лет тому назад. В нем было тихо, машины проезжали редко, но здания — пяти-семиэтажные панельные дома, построенные лет двадцать тому назад на месте старых, — придавали ему современный вид.

Академик жил на последнем, седьмом, этаже. Сотрудники поднялись и вместе с академиком вошли в квартиру. Она состояла из трех комнат, обставленных старинной тяжеловесной мебелью, огромное количество книг заполняло все свободные простенки. Вероятно, эта квартира мало отличалась бы от любой другой квартиры интеллигентного человека, если бы не солидный стальной сейф в углу кабинета.

— Вот здесь она была, — угрюмо показал Холодковский. — Вчера вечером я с ней работал, нынче утром открыл — пусто. Испарилась. Каково-с?.. А? — Он мрачно хохотнул.

— Сейф был взломан? Входная дверь оказалась открытой? — спросил Сергеев.

В ответ он услышал саркастический смех.

— В том-то и суть, юный мой Нат Пинкертон, что все, я повторяю — все цело! Нигде ничего не нарушено. Нигде. Ни окна, ни двери, ни черт в стуле! А рукописи — нет! Волшебство! Граф Калиостро! Или нет, лучше, этот… Кио!

Капитан, не реагируя на тон академика и его иронические реплики, тщательно осмотрел входные двери, всю квартиру: кабинет, два окна которого выходили во двор, а одно — в Шелестов переулок. Нигде не обнаружилось никаких следов и повреждений. Ничто не было нарушено.

Единственным следом пропажи оказалась папка. Верхняя папка, в которую была вложена еще одна папка, внутренняя (а уж во внутренней лежала сама рукопись), — лежала тут же, возле сейфа. Хозяин кабинета объяснил, что именно этот факт вызвал у него тревогу. Он немедленно открыл сейф и обнаружил пропажу.

Папку — учитывая, что она побывала в руках похитителя, — дали понюхать овчарке по кличке Чурай, та сразу же взяла след, но, к общему удивлению, пошла не в сторону двери, а к одному из окон, тому, что выходило во двор. Здесь собака остановилась, вскочила передними лапами на подоконник, ткнулась мордой в стекло, повизгивая, потянулась выше…

«Ага, — решил Сергеев, — преступник проник в квартиру с крыши».

Вместе с помощником они тщательно осмотрели изнутри это окно: рамы, стекла, задвижки, — однако нигде ничего не было тронуто. Рамы стояли заклеенными еще с прошлой осени, форточка плотно закрыта.

На всякий случай полезли на чердак, затем на крышу. Там еще лежал снег, и никаких следов человека — гладкая подтаявшая поверхность.

Он вернулся в отдел обескураженный и доложил полковнику Прозоровичу о результатах расследования.

— Но бывает же кто-то в квартире Холодковского, кроме него самого? — спросил полковник.

— Холодковский жил раньше с сыном и женой. Жена умерла два года назад. Сын, майор, служит в авиации, где-то на Дальнем Востоке. Раз в день заходит для уборки соседка, пенсионерка, которую он знает восемнадцать лет.

— Ну, может быть, не она, так кто-нибудь из ее знакомых, родственников причастен?.. Отпечатки на папке остались?

— Отпечатков — нет… А когда стал расспрашивать насчет этой пенсионерки, академик разорался: «Я скорее, самого себя заподозрю, чем Анасасию Никифоровну! И не смейте меня больше о ней спрашивать!»

— Мда-а… Задачка… Прямо-таки чудеса: влетел ангел и унес душу безгрешную. Что-то не было еще у нас таких происшествий. Подождем. Это ведь, как говорится, аукнулось. Где-то, значит, и откликнется, а?..

Откликнулось.

В сообщениях зарубежной прессы появилась заметка, в которой говорилось, что на антикварном аукционе, проходившем в Амстердаме, неизвестным лицом приобретена рукопись «Апокрифы русских славян ХП века» и что за нее уплачено 267 тысяч долларов.

«Апокрифы» была та самая рукопись, что исчезла из квартиры академика Холодковского.

Но под словом «откликнется», полковник Прозорович имел в виду другое: характерных единичных преступлений, если их совершает одно и то же лицо, не бывает. Надобно ждать подобных же…

И они не заставили себя ждать.

Не в Шелестовом переулке, а совсем на другом конце города, в микрорайоне «Старые пруды», из квартиры уважаемого врача, многие годы собиравшего книжную средневековую графику, исчезла миниатюра под названием «Причастье святого Антиоха». И так же, как в квартире академика Холодковского, ничто нигде не было тронуто. Миниатюра, ставшая предметом чьих-то вожделений, хранилась вместе с некоторыми другими редкими предметами искусства в старинном, громоздком, очень прочном сундуке с хитрым запором.

И если в квартире Холодковского обнаружился хоть какой-то след — оброненная или брошенная картонная папка, — то здесь, у доктора Валуева, абсолютно никаких следов не нашлось.

Получилось и в самом деле так, как язвительно заметил Прозорович: «Влетел ангел с крыльями — взял душу безгрешную и улетел…»

Капитан Сергей Сергеев, которому поручили вести расследование и по этому делу, смущенный, озадаченный, не без злости докладывал начальнику отдела:

— Никакой ниточки! Не за что ухватиться, товарищ полковник. Хоть башку разбей!

— Уж так и разбивать? — иронически отозвался Прозорович. Нрав Сергеева — способного криминалиста, не однажды уже решавшего сложные задачи следствия и развязавшего не один запутанный узел там, где, казалось, нет надежды найти ключ к тайне. — был ему знаком. Этот, совсем еще молодой офицер с симпатичным улыбчивым лицом, с мальчишеской спортивной прической, подвижный и гибкий, мог неделями терпеливо заниматься тем, от чего другие категорически отказывались, искать, думать, сопоставлять и, в конце концов, находить искомое. Но бывало и другое: наткнувшись на непонятное, загадочное, потерпев неудачу — впадал в уныние, отступал. Словом, был талант, но не всегда хватало выдержки.

— Ну, башка-то, конечно, пригодится еще, — рассмеялся Сергеев, и в доказательство даже качнул головой, — но как ни прикидываю, а… — он безнадежно развел руками.

— Ну что ж, — хладнокровно заметил Прозорович, — коли у одного с прикидкой не получается, давай попытаемся вдвоем… Только опять-таки надо не прозевать — где и как откликнется!

На этот раз откликнулось не за рубежом, а до рубежа. У иностранного туриста, уезжавшего домой, при таможенном досмотре обнаружили миниатюру, владельцем которой был врач-коллекционер. На вопрос, как она к нему попала, иностранец без запинки ответил, что купил у неизвестного лица, предложившего этот предмет на улице, возле антикварного магазина.

— Не можете ли описать внешность этого человека? — спросили у него.

Турист пожал плечами. Н-нет, он не помнит, его больше всего интересовала предложенная вещь. Во всяком случае, это была молодая женщина в довольно банальном одеянии: джинсы и вязаная кофта.