У фортуны женское лицо - Валентина Демьянова

не задумываются над тем, какое множество глаз ежеминутно следит за ними. На работе, в магазине, во дворе собственного дома! Следит просто так, без злого умысла, но подмечает малейшую странность, и если не полениться и расспросить, то узнать можно очень многое. А Илью в доме на Таганке хорошо знали, так что у меня был шанс.

Начать решила с Татьяны Тихоновны. У нее мой интерес к семье Галины не должен вызвать удивления.

– Молодец, что приехала! – похвалила меня Татьяна Тихоновна. – Я пирогов напекла, а есть некому.

Пока я расправлялась с угощением, хозяйка развлекала меня разговорами. Начала, как водится, с политики, а потом незаметно перешла на дела местные:

– Хорошо, хоть мать девочек до этого не дожила, – горестно посетовала Татьяна Тихоновна. – Не видит, что случилось с ее кровиночками. Она, бедная, одна Люду с Галей растила, муж молодым помер. А как она радовалась, когда Людочка замуж собралась! И ведь было чему! Илья лучшим женихом во дворе считался! Стольким девкам голову вскружил! Одна даже вешаться хотела, когда о свадьбе узнала.

– Так любила?

Старуха грустно усмехнулась:

– Гулял Илья с ней, а она решила, что это любовь. Дурочка молоденькая, не знала, что гуляют с одними, а женятся совсем на других! А свадьба у Людочки получилась красивая! Уж так мать гордилась, так гордилась... Квартиру молодым купила, зятю машину, что после мужа осталась, подарила.

– Откуда у нее деньги, если одна жила?

– Так она у нас на кондитерской фабрике главным бухгалтером работала! Как началась приватизация, помогала директору у работников акции скупать. Он у нас пройда был! Обобрал народ как липку. А потом фабрику иностранцам продал. Вмиг миллионером стал. Ну и ей за верность заплатил.

Старуха посмотрела вдаль невидящим взглядом и задумчиво протянула:

– Тогда казалось, жить им и радоваться, а оно вон как повернулось. Совсем немного времени прошло, как матери не стало, в одночасье сгорела. А теперь вот с Людочкой и Галочкой беда...

У старушки заметно испортилось настроение, и я, почувствовав себя лишней, начала прощаться. Хозяйка задерживать меня не стала.

Я уже прощалась с Татьяной Тихоновной, когда послышались быстрые шаги, и на площадку взбежала молодая, спортивного вида женщина. Несмотря на то что в каждой руке у нее было по сумке с продуктами, двигалась она легко и тяжести, казалось, не замечала.

– О, бабуля! – воскликнула она, расцветая улыбкой. – Я несусь к ней, думаю, скучает моя старушка, а она, оказывается, гостей принимает!

– Выдумаешь! Какие гости? – еще больше помрачнев, пробормотала Татьяна Тихоновна. – О Галине женщина справлялась.

– Объявилась наконец? Или милиция еще один труп нашла? – жизнерадостно поинтересовалась внучка.

– Типун тебе на язык, балаболка! Нет новостей, и слава богу.

– А чего ж ты такая мрачная?

– Нечему радоваться! Это ты по любому поводу готова зубы скалить! А у людей горе!

– У них горе, пусть и плачут! – беззаботно тряхнула женщина коротко стриженной головой. – А мне с чего? Ну училась я с Людкой в одном классе! Так мне что, теперь руки на себя наложить? Не дождетесь! Пускай вон Илья горюет, это у него жену убили. Хотя, – она лукаво улыбнулась уголками губ, – сдается мне, долго горевать ему не дадут. Видный мужик, с руками оторвут.

– Цыц! – явно нервничая, прикрикнула на нее Татьяна Тихоновна.

– Он и сейчас еще ничего, а в двадцать лет был просто красавец! – не обращая внимания на бабку, продолжала женщина. – Все девчонки во дворе по нему сохли. И я в том числе! А уж когда о свадьбе узнала... – Она сверкнула темными глазами: – Трое суток в голос ревела. Думала, все, кончена жизнь! – Весело рассмеявшись, она спросила у бабки: – Во дурища была, да?

– Всего доброго вам, – торопливо кивнула мне Татьяна Тихоновна и, отступив в коридор, строгим голосом приказала: – Иди в дом. Хватит языком молоть, и так уже много лишнего наболтала.

Оставшись одна, я задумалась, куда идти. Можно, конечно, отправиться во двор и поговорить с мамашами, что гуляли с малышами, а можно навестить соседку Галины по лестничной площадке. Выбрала второе и, прыгая через две ступени, побежала наверх. Скользнув взглядом по опечатанной бумажными полосками двери Галины, сразу же направилась к квартире напротив. Что скажу хозяевам, когда откроют, меня не волновало. Можно, к примеру, контролером из Мосэнерго назваться. Мол, у вашей соседки неполадки со счетчиком, не скажете, где ее найти? А дальше разговор сам собой покатится, главное, правильные вопросы задавать.

К сожалению, сколько я ни давила на звонок, дверь никто не открыл. Подергав напоследок дверную ручку, я уже собралась уходить, как услышала за спиной голос:

– Ищете кого-то?

Обернувшись, увидела на лестнице молодую черноволосую женщину. Одного взгляда на ее настороженное лицо хватило, чтобы понять: басня о проверке из Мосэнерго с ней не пройдет.

– Галину.

– Ее дверь напротив.

– Знаю, но она ведь опечатана.

Женщина бросила косой взгляд в сторону упомянутой квартиры и тут же снова уставилась на меня:

– А вы кто Гале будете?

– Работаем вместе.

– Коллега, значит, – с непонятной интонацией уточнила она. Я в ответ пожала плечами: мол, чего скрывать? Так и есть! А она ехидно поинтересовалась: – Как же так? Работаете с Галочкой бок о бок и не знаете, что с ней беда приключилась?

– Знаю, конечно. – Я сделала вид, что обиделась. – К нам на работу из милиции приходили и все рассказали. Потому меня сюда и прислали! Узнать, не появилась ли Галя, и за квартирой присмотреть! Только я вот звоню соседям, а их никого нет.

– Ее соседка – я.

– Догадалась уже!

Женщина поднялась на несколько ступенек и оказалась рядом со мной. Глянув мне прямо в глаза, она с ледяной вежливостью отчеканила:

– Сослуживцам передайте, что Галочка до сих пор не появилась, а за квартиру не беспокойтесь: Илья присматривает.

Она явно рассчитывала, что ее отповедь поставит точку в нашей беседе, но ошиблась. Теперь, когда разговор наконец коснулся интересующей меня темы, никакая сила не заставила бы меня уйти.

– Илья? – лицемерно удивилась я. – А он кто?

– Никогда не слышали? – с легкой иронией поинтересовалась она.

– Нет.

– Муж ее сестры. Да вы про сестру-то хоть знаете? Это ведь ее убили!

– Да вы