Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Я тоже начала раздражаться.

– Я не твоя собственность, Феррант. И если мое присутствие здесь заставляет тебя думать по-другому, я тут же уйду. Я детектив. Мне платят за мою работу. Если бы я каждой собаке докладывала, что собираюсь сделать, то не только мои клиенты потеряли бы ко мне доверие – мне были бы перекрыты все дороги. Ты рассказал полицейским все, что знал. Если бы ты знал все, что знаю я, бедный, старик был бы арестован с такой же быстротой, с какой его поместили в интенсивную терапию.

Роджер уныло посмотрел на меня, его лицо побледнело.

– Возможно, тебе следует уйти, Вик. У меня больше не хватит сил еще для одной такой ночи, как эта. Но позволь мне сказать тебе одну вещь, чудо-женщина: если бы ты делилась со мной тем, что ты делаешь, мне не нужно было бы говорить все полицейским, я бы знал, что ты не нуждаешься в их помощи. Я просил их не перекрывать тебе кислород, а защитить тебя.

Гнев перехватил мне горло.

– Никто не защитит меня, Роджер. Я живу в своем мире. Так же как ты – в своем. Я бы не стала советовать тебе бросить все дела, потому что вокруг слишком много опасных и нечестных людей. Ты хочешь поговорить со мной о своей работе, я тебя слушаю и что-то предлагаю. Если хочешь, прими эти предложения. Но я не буду пытаться защитить тебя. – Я вылезла из ванны. – Так что окажи мне такую же любезность. Только из-за того, что люди, с которыми я имею дело, играют пулями, а не деньгами, я не нуждаюсь в защите и не хочу ее. Если бы меня нужно было все время защищать, как бы я жила все эти годы?

Я сжимала и разжимала кулаки, пытаясь сдержать ярость. Защита. Детская мечта. Мой отец защитил Габриелу в баре на Милуоки-авеню. Она отплатила ему верностью и тем, что посвятила свою неудержимую творческую энергию созданию домашнего очага в многоквартирном доме в южном Чикаго.

Роджер взял полотенце и начал спокойно вытирать мне спину. Потом завернул меня в полотенце и обнял. Я старалась расслабиться, но не могла.

– Вик, мне надо ехать по делам. Ты права. Если бы ты вмешалась в мои дела и нарушила какие-то планы или сделала еще что-нибудь в этом роде, я бы разозлился... Я не считаю, что ты принадлежишь мне. Но чем больше ты меня сторонишься, тем сильнее мне хочется удержать тебя.

– Понимаю. – Я повернулась. – И все-таки, мне кажется, для нас обоих будет легче, если я найду другое пристанище. Но я... постараюсь держать тебя в курсе дела.

Я встала на цыпочки и нежно его поцеловала. Зазвонил телефон. Я подошла к сушилке и вытащила джинсы и рубашку. Роджер взял трубку в ванной:

– Это тебя, Вик.

Я подняла трубку в спальне. Роджер попрощался со мной и ушел. Звонил Фил Пасиорек.

– Тебе все еще нужен мужчина, говорящий без акцента? Сегодня вечером в отеле «Ганновер-Хаус» Фарбер дает обед в честь О'Фаолина. Так как мама выкладывает церкви миллион или около того в год, то пригласили и нас. Там будет большинство тех, кого ты видела на похоронах. Хочешь поехать со мной?

Обед у архиепископа. Как волнующе! Правда, это означает платье и колготки. Что, в свою очередь, означает поездку по магазинам: все более или – менее подходящее для такого случая еще лежало в чемодане и воняло дымом. Так как Фил не мог уехать из больницы раньше семи, он спросил, не смогу ли я встретиться с ним сразу в отеле – он постарается быть там по возможности около половины восьмого.

– Я уже звонил в епархию. Если меня еще не будет, просто назови свое имя женщине в приемной.

После разговора я попыталась заснуть, но не могла. Лотти, дядя Стефан, дон Паскуале – все они вертелись в моем мозгу. А с ними Роза, Альберт, Агнес...

В полдень я отказалась от попытки уснуть и попыталась дозвониться до Лотти. Трубку взяла Кэрол Альварадо, медсестра в клинике Норт-Сайда. Она пошла позвать доктора, но, вернувшись, сказала, что Лотти сейчас занята и не может подойти к телефону.

Я прошла до Уотер-Тауэр и на распродаже в магазине «Лорд и Тэйлор» нашла строгое шерстяное платье бордового цвета. Спереди был небольшой вырез, сзади разрез походил на латинскую букву «V» и оканчивался прямо над застежкой бюстгальтера. Я надену к нему мамины серьги с бриллиантами и буду королевой бала.

Вернувшись в Хэнкок-Билдинг, я снова попыталась связаться с Лотти. Она опять не могла подойти. Я купила утреннюю газету и просмотрела объявления о сдаче меблированных квартир. Прозвонив целый час, я нашла, наконец, квартиру в районе Расин и Монтроуз, которую сдавали на два месяца. Я снова собрала чемодан, смешав выстиранные вещи с пропахшими дымом, и оставила длинную записку Роджеру, объясняя, куда я направляюсь, что буду делать днем, пообещав в конце держать с ним связь. В последний раз позвонила Лотти. Она все еще была занята.

Беллерофон видел лучшие времена, но все-таки неплохо сохранился. За двести пятьдесят в месяц у меня появилась гостиная с кроватью, удобным креслом, маленьким телевизором и солидным столом. На кухне маленький холодильник и две газовые горелки, духовки не было, зато ванная что надо. Сойдет. В комнате были телефонные розетки. Если местные вандалы не унесли с собой телефоны из моей квартиры, я, возможно, сумею обеспечить себя связью. Я дала миссис Климзэк чек за первый месяц и уехала.

В лучах зимнего солнца мой старый дом выглядел заброшенным и унылым: разбитые окна, цветные занавески Такамоку развеваются на ветру. Пробравшись сквозь хаос на лестнице, я через дыру в стене пролезла в гостиную. Пианино все еще стояло на месте – слишком трудно утащить, – а вот диван и кофейный столик исчезли. Всюду разбросаны обгоревшие страницы «Форбс» и «Уолл-стрит джорнэл». Телефон в гостиной украден вместе с розеткой. Из столовой кто-то утащил весь ликер. Нормально. Большая часть тарелок также исчезла. Хорошо, что у меня никогда не было денег на дорогой фарфор.

Телефон в спальне оказался на месте, погребенный под слоем обвалившейся штукатурки. Я выдернула его из розетки и ушла. По дороге остановилась у почты на Линкольн-парк, чтобы оставить адрес и взять то, что пришло после пожара. Затем, стиснув зубы, направилась на север в