Современный российский детектив - Анна Майская

возил с собой. Доски отодвинул и увидел при дневном свете ящики, поставленные один на другой на настиле. Я первый открыл, правда возился долго. И как крышку поднял, меня словно ослепило. Там драгоценности лежат, переливаются блеском. Я вытащил горсть, посмотрел на них и положил обратно. Еще пакет с бумагами был сверху, но я как-то забыл про него, не положил обратно. Забил ящик.

— И никому не сказал о находке?

— Нет, конечно. Убьют за такое.

— Я тогда забросал сверху все хворостом. Пришел домой. Еще Степанида была жива, но ноги у нее не ходили и я мог спокойно копать во дворе канаву под те ящики. Часть выкопал, прикрыл хворостом и в тот же день привез один ящик домой, сверху закрыл обычным грузом. Так я и перевез их к себе. Все десять. Теперь спокойно вручаю вам, Алексей Николаевич для передачи в казну.

— Вот тебе и Никудышный, — произнес Сидор.

— Ай, да племяш у меня.

— Молодчина, — похлопал его по плечу Петрович.

Только молчите, пока не вывезут отсюда эти богатства, — заволновался Сидор Никитович.

— Я немедленно свяжусь с Москвой, пусть пришлют специальную машину. Но никто не должен знать, что в ней повезут. Иначе жизни лишить могут дорогой.

Алексей позвонил своему начальству.

— Нашел, — сказал он одно слово.

— Неужели, дорогой ты мой генерал!

— Я полковник.

— К приезду станешь генералом.

— Вы Дягилева отправьте, он знает, где меня искать. Жду.

* * *

Начальник спецотдела доложил министру о находке. Тот немедленно доложил об этом Президенту. Вскоре бронированный автомобиль выехал по маршруту с полковником Дягилевым.

Отъезд Алексея с семьей был отложен еще ненадолго. Вскоре появилась серьезная машина и полковник с двумя парнями спортивного вида прибыл в распоряжение Алексея. Вечером, когда в домах зажглись огни, были быстро выкопаны кусты и из-под них извлечены все 10 содержащих сокровища ящиков. Их уложили в машину и после ужина оперативники покинули село.

Алексею позвонили, как только машина прибыла на место.

— Как зовут того парня, что передал тебе драгоценности.

— Грехов Александр Григорьевич.

— Передай ему, что ему причитается часть суммы в которую оценена находка. Позвони куда перевести ему заслуженную благодарность.

— Саня, — спросил его Алексей, когда он появился, чтобы отвезти их в город. Ты теперь миллионер, что с деньгами будешь делать?

— У меня в хозяйстве одни дыры. Буду залатывать.

— Тебе Саня большая благодарность от правительства, им нужен твой адрес, чтобы перевести деньги, твои честно заработанные за находку.

— Мне лично не надо ничего перечислять. Пусть в банк на имя нашей фирмы поставят эти деньги.

— Да там же несколько миллионов?

— Вот и хорошо, будет чем село восстанавливать.

— Тогда я лично тебе передаю свое наследство, — сказал Григорий.

— Эти деньги можно и взять, но я их тоже вложу в наше дело, по распискам, согласно расходов. Будут прибыли — верну, а то, что мы работать будем с прибылью — однозначно.

— Теперь ты сможешь отправить Дениса лечиться заграницу, протезы сделать там.

— Это в первую очередь.

— А сам ты так и останешься жить в селе?

— Я никуда отсюда не уеду. Мне за границей делать нечего. Вон сколько народу обездоленного вокруг. Я не могу оставить сельчан. Здесь моя родина, здесь же меня приютили люди добрые после детдома. Россия большая, но у каждого есть маленький уголок земли, где он родился. Страна наша сейчас поставлена на колени экономически. Я считаю, что обязан помочь ей встать на ноги, обрести тот уровень, какого заслуживает наша матушка Россия. Нас много, а она одна. Я не могу сам жить хорошо, если другим вокруг плохо. Наконец-то сбудется моя заветная мечта сделать окружающих меня людей счастливыми.

Распрощались со всеми и семья Строгановых отправилась на новое место жительства в Москву.

— Я стану врачом и вернусь сюда, дядя Саня, — крикнула из окна Аленка.

— Будем ждать, — прозвучали голоса.

ПЕРЕМЕНА УКЛАДА ЖИЗНИ

Сидор Никитович никогда и никуда не выезжал дальше своего района. Всю жизнь он прожил с сортиром на дворе и водой из колодца. Он ходил по квартире и удивлялся всему как маленький.

Аленка в качестве знающего человека помогла ему разобраться в новом укладе жизни.

Вечером, когда зажигались вечерние огни, он выходил на балкон и смотрел на столицу.

— Пути Господни неисповедимы, — говорил он себе. — Всю жизнь мечтал хоть разочек увидеть Первопрестольную и на тебе, я теперь житель Москвы.

Анна пошла работать в госпиталь медсестрой. Сколько бы ни уговаривал ее Алексей заниматься домашним хозяйством, ничего у него не выходило.

— Я не могу без работы, — сопротивлялась она.

Аленка пришла в ту же школу. Под новой фамилией Строганова. Она села за парту. Нина Васильевна, преподающая историю, вызвала новенькую по журналу, не взглянув на нее.

— Строганова к доске.

Увидев явление в образе Аленки она чуть не упала.

— Ты и фамилию успела сменить?

— Ведите, пожалуйста, урок, а разговорчики оставьте на перемену, — отозвалась новенькая-старенькая.

Учительница промолчала. Сегодня никто не пострадал от ее злого языка.

Аленку приняли радостно в свою школьную семью дети.

Через некоторое время Анну вызвали в школу. Она показала записку Алексею и спросила:

— Что бы это значило?

— От нашей дочери можно ожидать любой сюрприз, — ответил Алексей. — Пойдем вместе, заодно познакомишься с учителями.

В классе было много родителей. На отдельных скамеечках возле стены сидели ученики.

— Строгановы. Анна, Алексей.

— Уж кого, кого, а вас мы помним, — огорченно сказала классный руководитель.

Мы сегодня вызвали вас на внеочередное собрание в связи с чрезвычайными происшествиями в нашей школе.

— Алена встань!

Аленка встала и подошла к столу учителя.

— Возьми это произведение и покажи родителям.

Аленка молча подняла большой лист ватмана и все прочли:

«ПРОДОЛЖАЕТСЯ ПРИЕМ В ОРГАНИЗАЦИЮ, цель которое СОСТАВЛЯЕТ БОРЬБА ПРОТИВ ДЕТСКОГО РАБСТВА В СЕМЬЕ И ШКОЛЕ».

— Что это? — спросила учительница? — Расскажи всем.

— Это наша организация, которая протестует против унижения нашего человеческого достоинства. Мы не желаем, чтобы нас в школе называли мерзкими, отпетыми, уголовниками, сопляками и прочими прозвищами. Так же мы не желаем, чтобы нам незаслуженно занижали оценки, чтобы наказать нелюбимых учеников или заставить родителей подобострастно относиться к учителям, для получения желаемой оценки.

Мы не хотим, чтобы в семье били детей за то, что некоторые бездарные учителя, срывая злость на