Зверь по имени Кот - Виталий Гладкий

На его неподвижной физиономии, напоминавшей маску, что-то изменилось. В глазах появились опасные огоньки, черты лица заострились, и оно приобрело хищное выражение. Пораженный такой внезапной метаморфозой, сержант быстро сделал два шага назад и нацелил пистолет прямо в грудь Тинга.

— Но-но, не балуй! — прикрикнул он начальственным тоном. — Иначе получишь свинцовую примочку. Ты арестован. Давай без глупостей. Садись, мне тут недосуг разводить с тобой базар-вокзал.

Мужчина даже не шелохнулся. Набычившись, он молча смотрел на сержанта нехорошим взглядом, и тот неожиданно почувствовал, как рука с пистолетом начала неметь. Это было странное ощущение. Пальцы вдруг налились свинцовой тяжестью и стали совсем непослушными, а вся рука до плеча словно превратилась в холодный камень.

— Т-ты… Ты это чего?! — воскликнул испуганный сержант, пытаясь разогнуть руку.

Но она не повиновалась мысленным приказам. Мало того, сержанту начало казаться, что если он надавит на нее другой рукой, то кисть с пистолетом отломится.

Неизвестно, чем закончилось бы это наваждение, продлись оно чуть дольше, но тут мягко скрипнули тормоза, и позади милицейской «девятки» остановился огромный черный джип с тонированными стеклами. Внимание Тинга переключилось на заграничного монстра, и потрясенный до глубины души сержант облегченно вздохнул, ощутив, как кровь прокатилась по замерзшим жилам правой руки горячей животворящей волной.

Из джипа вышли двое — рослые, крепкие парни характерного вида. Этот «вид» за годы «демократизации» России и ее окрестностей уже набил оскомину простым обывателям, а в особенности — бизнесменам. В общем, это были так называемые братки — коротко остриженные головы, свинячьи глазки, груда мышц и минимум интеллекта.

— Слышь, сержант, — сказал один из них (наверное, старший), — отдай нам этого пацана. Он наш.

— Не понял… Что значит — отдай? С какой стати?! — Сержант неизвестно почему вдруг ощетинился.

Видимо, в нем сработал инстинкт хорошего сторожевого пса, который не может позволить волкам хозяйничать в овчарне, вверенной ему под охрану. Что бы там ни говорили, а стражи порядка и бандиты — два полюса одного магнита. Им никогда не сойтись вместе. Даже продажный мент ненавидит тех, у кого он в роли шестерки. А что касается уголовников и прочих нечистых на руку граждан, то те и вовсе презирают «оборотней» в милицейских погонах. Для них такой мент хуже мусора на городской помойке.

— Вот тебе сто баксов — и мы разошлись, — сказал старший из братков барским тоном, достав из кармана портмоне. — И вам мороки меньше, и нам услугу сделаешь.

Лучше бы он не говорил про услугу. Сто долларов в хозяйстве, конечно, пригодятся, да еще как, в особенности человеку, у которого нищенская зарплата, но брезгливые нотки в голосе братка неожиданно разбудили в сержанте чувство собственного достоинства. Человек, вообще, странное и весьма противоречивое существо, в особенности облеченный властью. И когда ему попадает вожжа под хвост, его трудно остановить.

— Гражданин, спрячьте свои деньги, — процедил сквозь зубы сержант, лицо которого пошло красными пятнами от едва сдерживаемого бешенства. — Этот человек задержан до выяснения личности. И он поедет с нами. Садись в машину! — приказал он Тингу.

Пока шел разговор, с Тингом произошла странная метаморфоза. Несколько минут назад он казался совсем лишенный каких бы-то ни было эмоций. Но теперь Тинг неожиданно съежился, подогнул плечи, и в его взгляде появился испуг вперемешку со страданиями. Казалось, еще немного — и он расплачется.

— Сержант, ты делаешь большую ошибку, — с едва уловимой угрозой сказал старший из братков. — Лады, даю двести — и мы разбегаемся, довольные друг другом.

— Нет! — отрезал закусивший удила сержант. — Заводи мотор! — рявкнул он своему подчиненному.

Отложив автомат в сторону, тот послушно исполнил приказание.

Лучше бы он этого не делал. Исполнительность младшего сержанта подвела его в самый неподходящий момент. Старший из братков едва заметно кивнул головой, и тут же выхватил пистолет. Его примеру не замедлил последовать и другой, с виду немного заторможенный малый с большими оттопыренными ушами — как у Чебурашки.

Оба пистолета загрохотали в унисон. Прошитый тремя или четырьмя пулями старший сержант упал, как подкошенный. Его напарнику досталась лишь одна пуля; он даже успел схватить автомат и вывалиться из кабины, но тут же и затих в неудобной позе.

— Классная машинка! — восхитился ушастый, с завистью глядя на пистолет старшего. — Мне бы такую.

— А то… — гордо ответил бандит. — «Вальтер» Р88,9 миллиметров. Пятнадцать патронов в обойме — это тебе не лобио кушать. Презент. Фрицы подарили.

— Да-а, конечно… — Ушастый сокрушенно вздохнул. — Вы все по заграницам шастаете, а мы тут дерьмо разгребаем.

— Не пыли, пехота. И учи язык. Немой ты за границей на хрен никому не нужен.

— Я учу.

— Знаю, как и где ты учишь. Телки, кабаки, казино, виски… Смотри, если доложат боссу о твоих похождениях, даже я не смогу тебя спасти. Понял, красавец?

— Понял, понял… — пробурчал ушастый. — Учту. Ментов добьем?

— Зачистка обязательна. Займись. И давай пошустрее. Нам нужно смываться. Скоро сюда подъедет фура. Вон, видишь, на горизонте маячит.

Ушастый деловито подошел к лежавшему на асфальте старшему сержанту и выстрелил ему в голову. Затем он обошел «девятку» кругом, чтобы проделать такую же операцию и с его напарником.

Есть такое выражение — родиться в рубашке. Похоже, младший сержант и впрямь был счастливчиком. Пуля из «вальтера» попала ему в предплечье, и потерял он сознание скорее с испугу, нежели от болевого шока. Пока бандиты разговаривали, сержант очнулся, и теперь лишь притворялся мертвым, наблюдая за ними сквозь неплотно сомкнутые веки.

Ему очень хотелось, чтобы о нем забыли; сержант неистово желал слиться с дорогой, стать серым тонким блином, неотличимым от асфальтового покрытия, как это мог делать робот из американского фильма «Терминатор-2». Увы, если его бессмертная душа уже впиталась в битум, спряталась под слоем гравийной подсыпки, то бренное тело по-прежнему лежало на виду, под колесами «девятки».

Когда началась зачистка, он едва не обезумел от ужаса. Смерть легка и практически безболезненна, когда она приходит внезапно. Но если человек видит ее неотвратимое приближение, страшнее муки трудно придумать. В древнегреческих мифах даже олимпийские боги (да что там боги — сам владыка Зевс!) не знали своей судьбы. И это говорит о многом. Такие знание — неподъемный груз для любого мыслящего существа.

Сержант не был героем. По своей природе люди большей частью аморфны и не способны в одночасье стать сильной личностью. Такой вариант может случиться только в одном случае — когда человека загоняют в угол и ему уже нечего терять.

Так случилось и с младшим сержантом. Когда он увидел, как добили его товарища и что смерть в виде лопоухого отморозка уже приближается к нему, страх куда — то испарился, и сержант срезал бандита одной короткой очередью. Второй среагировал молниеносно: он выхватил из-за пояса «вальтер», и успел выстрелить за долю секунды перед тем, как свинцовая мясорубка перемолола ему внутренности.