Петля для сыщика - Алексей Макеев

Ознакомительный фрагментпоехать ночевать к своей подруге Леночке Беляевой в Покров. У Леночки в субботу намечался юбилейный, пятидесятый день рождения, и ей с самого утра была необходима помощь в приготовлении разных блюд и прочих хлопотах, которые обычно бывают неразрывны с любым предстоящим торжеством. Приглашение на обед получили только самые близкие Леночкины родственники и подруги с мужьями. В их числе были и супруги Гуровы.

Добираться до Покрова из Москвы утром в субботу было несколько сложнее, чем в пятницу после десяти вечера, поэтому Маша решила, что поедет вместе с Леночкой сразу же после спектакля и переночует у нее, а Лев Иванович подъедет самостоятельно к званому обеду, который был назначен на два часа дня.

С Леночкой Беляевой Мария дружила уже много лет, еще со студенческих времен, а потому Леночка всегда имела право просить Машу помочь ей в подготовке к такому торжеству, как юбилей. А подруга и не отказывала ей в этой просьбе, и даже вызвалась помочь с большим удовольствием. Хотя, в отличие от Марии Гуровой, Беляева и не считалась в театре ведущей актрисой, но это не мешало дамам дружить. Леночка была простодушной и милой женщиной, неспособной на зависть к кому-либо, и этой своей характерной особенностью импонировала и самой Марии, и Гурову. А уж кому, как не Льву Ивановичу, было знать о тех театральных интригах, подковерных играх и страстях, которые бушевали вокруг Марии и других актеров, которым чаще всего доставались главные роли в спектаклях!

Хотя в семье Гуровых не было принято обсуждать работу, но иногда Маша все-таки рассказывала мужу о сплетнях, которые ходят вокруг нее. И рассказывала она не столько для того, чтобы вызвать у Льва Ивановича сочувствие к ней или негодование к поступкам коллег Маши, а просто чтобы выговориться и облегчить душу. Гуров понимал, что он для Марии в такие моменты становится чем-то вроде личного психотерапевта, и с терпением и пониманием принимал эту роль на себя.

Вот и вчера Мария стала рассказывать мужу о том, как Леночке Беляевой, которая отдала театру более двадцати пяти лет и никогда не стремилась сменить место работы, как это делали многие актеры, которым не доставались базовые роли в спектаклях, отказали в бенефисе в честь ее юбилея.

— Это я считаю большим неуважением к человеку, — возмущенно говорила Маша, вышагивая по гостиной. — Леночка такая терпеливая! Она все переживала в себе и никогда ни с кем не спорила. Она хорошая актриса, но никогда не лезла с претензиями, не скандалила, как некоторые, а довольствовалась теми ролями, которые ей давали. Могли бы и отметить человека, дать ему хотя бы один раз сыграть на сцене роль, о которой она всегда мечтала.

— Она хотела быть Джульеттой, но возраст, знаете ль, подвел… — улыбнулся Гуров.

— И ты туда же! — сердито посмотрела на него Мария. — К твоему сведению, Леночка всегда мечтала сыграть роль Вассы Железновой. Не знаю уж, чем приглянулась ей эта противная в общем-то тетка, — улыбнулась Маша, — но еще будучи студенткой, Леночка прямо-таки грезила этим персонажем.

— Ну, Васса Железнова — куда еще ни шло, — согласился Лев Иванович. — Но, насколько я разбираюсь в театральных постановках, это весьма сложный образ, и сыграть его достойно дано не всякой актрисе. Вот ты бы смогла?

— Если честно, — вздохнула Маша, — то да, это серьезная роль. И к ней готовиться нужно не один год. Но ведь я не говорю о постоянной роли. Леночке могли хотя бы дать шанс. Хотя бы один раз выйти на сцену в главной роли…

— Наверное, ваш режиссер не захотел рисковать репутацией театра, — осторожно заметил Гуров и тут же получил в свой адрес новый сердитый взгляд. — Ладно, ладно, — миролюбиво пошел он на попятную. — Я ведь признаюсь, что не являюсь знатоком театрального искусства и распознавать таланты — это не мой конек. Мне вполне хватает сюжетных поворотов и драм, которые я наблюдаю каждый день на оперативной службе. И вообще, я в таких вещах, как таланты и поклонники, привык полностью доверять тебе, а потому соглашусь с тобой. Леночка — хороший человек, добрый и мягкий, и наверняка достойна, чтобы ей дали шанс сыграть на сцене хотя бы раз в главной роли.

Теперь же, вечером пятницы, вернувшись со службы и поужинав, Лев Иванович сел в свое любимое кресло и, положив недочитанный роман на колени, задумался, вспоминая этот вчерашний разговор. А потом подумал — а не позвонить ли ему Марии, чтобы узнать, как они с Леночкой добрались до Покрова. Погода, которая и днем-то была невесть какая, к вечеру окончательно испортилась — дождь лил как из ведра, а ветер так и валил с ног случайно попавших в непогоду поздних прохожих.

Но звонить Гурову не пришлось, Мария сама прислала ему СМС-сообщение, что добрались они с подругой до ее дома нормально, несмотря на непогоду, хотя вымокли до нитки, пока бежали от машины до подъезда. Больше в сообщении ничего не было, из чего Гуров решил, что сейчас его жене не до него, и принялся читать, радуясь, что ему сегодня можно засидеться и допоздна, ведь завтра — выходной день и рано вставать нет необходимости.

* * *

Но утро следующего дня преподнесло Льву Ивановичу свои сюрпризы. Выспаться ему не пришлось. Мало того, что полковник лег в постель в половине второго ночи, так еще утром, в половине седьмого, его разбудил телефонный звонок.

Не открывая глаз, Лев Иванович нащупал на тумбочке сотовый и ответил:

— Гуров слушает.

— Это полковник Лев Иванович Гуров? — Голос, задавший вопрос, был незнаком, а вопрос звучал настороженно, поэтому сразу разогнал остатки сна и заставил полковника сесть на кровати.

— Он самый, — так же настороженно ответил Лев Иванович и поинтересовался: — А с кем я говорю?

— Это оперуполномоченный Телегин из Одинцова. Дело в том, что ваш номер телефона был найден в кармане человека… а вернее, тела человека, труп которого был обнаружен сегодня в одной из квартир. Скажите, вы знали некоего Игоря Михайловича Зайченко?

Гуров в первый момент после вопроса хотел было ответить, что нет, никакого Игоря Михайловича Зайченко он никогда не знал, но вдруг вспомнил, что когда-то давно, когда он молодым лейтенантом пришел работать в Главное управление, ему дали наставника с такой фамилией. Наставник был молод, в чине капитана, и сам проработал в милиции только пять или шесть лет. Но работал эффективно и хорошо, ладил с людьми, а поэтому ему часто давали для стажировки молодых и неопытных оперативников. Поладил Зайченко и с Гуровым. И даже втолковал ему много полезных для оперативной работы вещей. Но в лихие девяностые годы, когда началась вся эта заварушка с бандитскими разборками, коррупцией и дележом государственного имущества, Зайченко из рядов милиции уволился и уехал из Москвы