Искатель, 1998 №3 - Игорь Христофоров

— Что скажут господа понтеры? — вкрадчиво спросил Витя-красавчик.

— А что нужно говорить? — не понял Андрей.

Возможно, он не понимал, в какую именно игру они играют.

На двух Санькиных лейкопластырях, которые оторвались от брюк почему-то слишком легко, не было ни одной картинки. Ни грациозная грудастая дама, ни валет с бешеными глазами, ни король с плечами культуриста не захотели к нему идти. На левой карте от густоты черных сердец зарябило в глазах. На правой сиротливо виднелось всего одно. Именно то, которое недавно демонстрировал Саньке красавчик. Только теперь оно казалось уже не сердечком, пробитым стрелой, а сгнившей свеклой, которую все-таки вырвали из земли. На левой карте, в уголках, красовались десятки, и Санька чуть не сказал: «Еще», посчитав туз за единицу, и уже почти под движение губ вспомнил, что в блэк-джеке туз может по желанию понтера идти и за единицу, и за одиннадцать.

— Очко! — совсем не по-игорному объявил он, и Витя-красавчик в изумлении развел руками.

— Я же говорил, тебе везет!

Когда он это говорил, Санька не мог вспомнить. Но спрашивать об этом не хотелось. Вполне возможно, что где-нибудь в аэропорту он ляпнул что-нибудь похожее, а вездесущий Витя случайно услышал.

— Так что, пацаны, сгоняем теперь на деньги? — спросил он одного Саньку.

Тому в бок ткнулось что-то твердое. Но и без этого напоминания Санька помнил, что летят они на юг, что внизу, на земле, а точнее, у моря, разгар курортного сезона, и карточных шулеров больше, чем торговцев шашлыками.

— Мы договаривались на интерес, — стараясь не терять вид дурачка, ответил Санька.

— Сразу видно, что ты — солист, — не поднимая глаз от колоды, совершенно спокойно произнес Витя-красавчик.

— Заметно?

— Голос чистый. А главную заповедь солиста знаешь?

— Главную?

— Ну да…

— Петь не под «фанеру»?

— Это не заповедь. Ее никто не соблюдает. Главная — не пить холодного пива после выступления.

И показал в улыбке ровные зубы из металлокерамики. Настоящие зубы такими ровными не бывают. Матушка-природа не додумалась.

— А хотите, ребята, я вам бесплатно будущее предскажу? Ближайшее будущее. На месяц вперед примерно, — безразлично спросил он и, хоть и не прозвучал ответ, стал раскладывать пасьянс на своих коленях и подлокотниках кресел.

— Я не верю в гадания, — первым подал голос Андрей.

В нем слышались раздражение и усталость.

— Карты говорят, что вы едете за большой и красивой ра-а-аковиной, — пропел последнее слово Витя-красавчик.

Его брюки уже не были видны под мини-портретами. Короли, дамы и валеты пялились во все глаза на Саньку и не могли понять, зачем их потревожили, если сегодня их изнурительная работа по добыванию денег из карманов дурачков никому не нужна.

— Чушь какая-то, — не согласился Андрей. — Раковина! Я и плавать-то не умею.

— Но сначала по вам проедутся четыре колеса, — не поднимая глаз от карт, низким колдовским голосом постанывал Витя.

— Машина, что ли? — не сдержался Санька.

— Нет, карты не показывают машину. Просто четыре колеса… А потом один из вас станет невидим, и вы будете всюду разыскивать его, хотя он будет совсем рядом.

Он утомленно закрыл глаза и стал еще красивее. Его губы медленно шевелились, будто пытались прочесть на черноте, стоящей перед веками, таинственные письмена.

— Чего это он? — испугался Андрей.

— А потом вы увидите красивые яркие кусты, — все-таки вычитал что-то в темноте Витя-красавчик. — О-о! Я вижу эти кусты!.. Они очень красивые! Вот! А теперь я вижу, как они сливаются в один огромный куст, и в нем что-то погибает… Что же это?

Пальцы Вити-красавчика впились в подлокотники. Казалось, еще немного — и он оторвет их.

— Да, я вижу… Вижу, — объявил он трагическим голосом. — Это раковина… Красивая-красивая раковина…

— Ну, ты прям сказочник! — лягнул грубым «ты» Андрей.

Глаза Вити-красавчика распахнулись. Они выглядели уставшими и пустыми. Их будто бы выпили до дна.

— И еще я увидел что-то странное… Похоже, что это был горох. Сухой горох. Он рассыпался. Ладони пытались собрать его, но у них ничего не получилось…

ЧЕРНАЯ МЕТКА,

ПОЧТИ ПИРАТСКИЙ ВАРИАНТ

Эразм первым заметил девчонку с транспарантом. Она испуганно уворачивалась от выходящих через двери аэровокзала людей и напоминала речной бакен с торчащей над ним фанеркой-объявлением о сужении фарватера, который раскачивался на бьющих его со всех сторон волнах.

Впрочем, на белой фанерке не очень ровными красными буквами были написаны три слова: «Конкурс «Голос моря».

— Девушка, мы с вами не встречались в том году в Майами? — первым вырвался к ней из толпы Эразм.

— Если вы, товарищ, не певец, то проходите, пожалуйста, мимо, — покраснев, попросила она.

— А на Канарах? Прошлой осенью?

— Мы — группа «Мышьяк», — заслонил собою соло-гитару Андрей.

Но даже задвинутым на второй план Эразм не ощущал себя отрезанным от девушки с красными щеками. Он был ровно на голову выше Андрея и помехи перед собой не замечал.

— Давайте познакомимся, — над плечом Андрея протянул он длинную, похожую на кишку пожарного гидранта руку в сторону девушки. — Меня зовут Эразмом. Прошу не путать с маразмом.

Его тощие пальцы никого не заинтересовали и он убрал руку. Черные очки скрыли легкую обиду, затуманившую глаза.

— Вы багаж получили? — заботливо спросила хозяйка транспаранта.

— Получаем, — ответил Андрей. — A-а, вот уже пацаны тащат…

В группе грузчиков из трех человек лидировал Санька. Спортивная сумка на пузе, ее близнец — на спине, в руках — по чемодану. Если бы кто-нибудь догадался поставить ему на голову еще один баул и он бы сделал с ним хотя бы шаг, то сразу бы попал в Книгу рекордов Гиннесса. Но Санька об этом не знал, а волокущие по асфальту возможно именно этот рекордный баул двое других членов группы — все такой же солнечно-рыжий бас-гитарист Игорек и вечно заспанный клавишник Виталий — не смогли бы вскинуть баул на уровень головы, потому что над их поклажей раскачивались проводки плеера. Один микрофон был воткнут в ухо Игорька, второй — в ухо Виталия. Черный провод выглядел перемычкой, навеки скрепившей сиамских близнецов. Синтезатор в чехле-чемодане, раскачивающийся у левой ноги Виталия старательно бил по всем встречным. Такой злой синтезатор не мог рождать ничего, кроме хард-кора и хэви-металла. А может, он злился именно потому, что хотел играть хардкор и хэви-металл, а его заставляли исполнять попсу.

— Эй, сачки, идите багаж получайте! — в ритм музыке, ввинчивающейся в голову, прокричал Игорек.

Виталий промычал что-то в поддержку. Хотя, наверное, он хотел зевнуть, но поленился открыть рот.

— Пошли, Эр, — предложил соло-гитаре Андрей. — У