Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

Папироса обжигала разбитые губы, на мундштуке осталась кровь. Сволочи. Саша поднял голову — напротив остановилась черная «Волга», из нее вышли четверо молодых парней, оставив водителя в машине. Трое проследовали в здание вокзала, один встал у тумбы невдалеке, будто ждал кого-то. Он выглядел постарше Саши, белокурые волосы шевелил зимний ветерок. В «вареных» джинсах, в «аляске» — как раз в такой, на какую в свое время заглядывался Саша.

Шлюха участливо сдвинула брови, ожидая ответа. Невольно Саша подумал, что Наталья может так же сидеть где-нибудь на вокзале, одинокая и никому не нужная. Пальцы сами собой сжались в кулаки.

— Нет у меня родных. Отца не знаю, а мама умерла. Сестра пропала — нас с ней отчим с его братом из дома выжили. Вот и сижу, потому что некуда больше податься.

Она уронила несколько пьяных слезинок, всхлипнула, сочувствуя ему.

— Хороший ты мальчик. Хочешь, утешу тебя? Бесплатно, — уговаривала она.

— Не-е, — Саша на всякий случай отодвинулся подальше.

— Почему? Ты женщину когда-нибудь пробовал?

Саша побагровел. Дожив почти до восемнадцати лет,

Он был девственником, но даже под пытками не сознался бы в этом, строя из себя сверхопытного и все познавшего ловеласа.

— Ну, пробовал. Все равно не хочу.

— А если ротиком? — Она призывно чмокнула губа

Ми. — Это быстро и приятно. Соглашайся — удовольствие тебе хочу сделать, не пожалеешь. Просто так. — Она положила руку ему на колено.

— Да ну тебя. — Скинув ее руку, Саша встал и пошел в вокзал.

Как только он скрылся, высокий блондин отклеился от тумбы, подсел к разобиженной сердобольной проститутке, задетой в самых благих своих намерениях. Не глядя на нее, спросил:

— Что это за парень?

— А тебе-то что за дело?

Блондин протянул ей десятку — большие деньги для состарившейся и спившейся проститутки. Воровато оглянувшись, она схватила деньги и затараторила:

— Бесприютный он, без родителей, из дома выгнали. Побили его — да ты сам видел, как ему досталось. Две недели уж тут. Хороший мальчик — пожалеть его хотела, а он застеснялся. Тихий такой, скромный. Не лезет никуда, сидит себе и сидит. И за что ему досталось? Никому не мешал ведь.

Парень выслушал ее, сказал:

— Позовешь его сюда — еще «чирик» получишь.

— Я-то позову, только — слышь? — не трогай его больше, не надо. Ему и так хватит.

Тот молчал; слегка пошатываясь, женщина продефилировала через нижний зал, по пути похваставшись местным бомжам полученной бумажкой, поднялась на второй этаж, с трудом нашла Сашу. Он сидел, нахохлившись, вытянув длинные ноги в проход и спрятав разбитое лицо в поднятый воротник пальто.

— Эй, — она осторожно потрепала его по плечу. — Тебя гам ждут.

— Кто? — удивился Саша.

— Не знаю. Молодой пацан, деньгами швыряется.

— И что ему от меня нужно?

— Просил позвать тебя вниз.

Саша рывком вскочил на ноги. Черт с ним, терять нечего, но интересно знать, кому и зачем он мог понадобиться. Парень в «аляске» сидел на его месте, хлопал руками в кожаных перчатках на меху. Когда Саша подошел, он пер

Вым делом отдал семенившей вслед за ним женщине обещанные деньги, затем сдержанно кивнул:

— Присаживайся, в ногах правды нет.

Каким-то задним умом Саша отметил это «присаживайся», а не «садись».

— Это не ты ли здесь за человека заступился? — безразличным тоном поинтересовался блондин.

— А тебе что за дело? — внезапно даже для себя разозлился Саша.

— Эй, спокойно!

На ноги они вскочили одновременно. Один собирался уйти, другой жестко схватил его за рукав. Не раздумывая, Саша свободной рукой ударил его в солнечное сплетение, но тот мастерски отвел удар и, перехватив руку, вывернул ее до хруста. Подержав так немного, отпустил.

— Остыл? Замечательно. Теперь слушай. Я мог бы и не спрашивать, где тебе физиономию подправили и почему. Сам понимаешь, мне тебя достаточно подробно описали. Описал тот человек, с которым ты перебросился парой фраз в сортире. Я хотел убедиться, что не ошибаюсь. Теперь, конечно, расспросы излишни.

— Ага, у меня на лбу все написано, и ты с близкого расстояния разглядел, — съязвил Саша.

— Унюхал. Так вонять от человека может только тогда, когда он в дерьме вывалялся. Судя по всему, тебя в туалете и вываляли.

Саша готов был сквозь землю провалиться. Отодвинулся подальше, чтобы вонь от его одежды не доносилась до парня.

— Да ладно тебе, — остановил его блондин. — Не комплексуй, это временно. — Стянув перчатку, протянул руку: — Михаил.

— Александр.

Ладонь у него была твердая, рукопожатие далеко не вялое. Чувствовалось, парень уверен в себе.

— Шурик? — уточнил Михаил.

— Ненавижу это имя.

— Извини, не знал. Куришь? — Он достал пачку «Космоса», предложил угощаться. Помедлив, серьезно сказал: — Человек, за которого ты заступился, не из тех, кто что-то

Забывает — добро ли, зло ли. Он послал меня узнать, кто ты и какие у тебя проблемы.

Второй раз за вечер Саша был оскорблен.

— Ты что думаешь — я делал это, чтобы меня отблагодарили? Не надо мне ничего, я в полном порядке.

— Ох-ох, какие мы гордые, — насмешливо протянул Михаил. — Не прыгай, не кипятись и не ори на весь вокзал. — Он фыркнул, передразнил Сашу: — «Я в полном по-рядке». Дома нет, родных нет, друзей нет, денег ни копья, зато самолюбия — выше крыши!

Саше надоело это наглое вмешательство в его жизнь. Отбросив окурок, он сказал:

— Спасибо за участие и за сигарету. Я пошел.

— Куда? — Голубые глаза Михаила искрились смехом.

Саша молчал. Действительно, куда он собрался?

— Что-то не пойму, чего ты ломаешься, как девственница в первую брачную ночь? Может, тебе нравится спать на вокзале?

— А ты предлагаешь альтернативу? — огрызнулся Саша.

— Запросто. Поехали ко мне?

— Хм. А что скажут твои родители?

— Видишь ли, мы с тобой во многом товарищи по несчастью. У меня, как и у тебя, нет родителей. Я детдомовский, посему живу один.

Саша колебался, тогда Михаил добавил:

— Скажу тебе одну вещь: никогда не отказывайся от помощи, которую предлагают от чистого сердца — не оскорбляй предложившего. Конкретный пример — ты вмешался в драку, протянул