Искатель, 1999 №6 - Юрий Дмитриевич Маслов

— В милиции.

— И чем вы там занимаетесь?

— У меня трудная работа, — улыбнулся Климов. — Пытаюсь заставить работать других. Добросовестно.

— Удается?

— Если сумеешь доказать, что от этого прежде всего зависит их собственное благополучие.

— А я думала, вы — энтузиасты.

— Энтузиазм, как и дерево, на голом месте не растет. Его надо подкармливать, воспитывать…

Подняли шлагбаум. Климов включил передачу и, забыв о попутчице, легко и быстро погнал машину по опустевшему шоссе.

Смерть каждого человека на него похожа… Чем мерзопакостней человек, тем мерзопакостней его смерть…

Так или примерно так подумал Климов, когда оперативник из местного УВД старший лейтенант Сергей Грошев провел его в спальную комнату, расположенную на первом этаже двухэтажного кирпичного особняка и он увидел труп молодой красивой женщины. Ее застрелили из двустволки, сразу из обоих стволов. Мощный заряд дроби, выпущенный с близкого расстояния, пришелся в грудь и шею. Так что вид у убитой был еще тот, хоть помещай ее фотографию в учебник по судебной медицине.

— Кто ее? — тихо спросил Климов.

— Муж.

Климов осмотрелся. Шкаф сдвинут, журнальный столик — на боку, две его ножки вырваны из гнезд с мясом, торшер разбит, кровать, ковер, обои — в крови, пол усыпан осколками хрустальной вазы и двух бутылок марочного вина.

— Впечатление такое, что здесь гладиаторы сражались.

— Муж и любовник, — предположил Грошев.

— И кто, по-твоему, вышел победителем?

— Муж.

— Где он?

— Там. — Грошев подошел к окну и указал на хозсарай, расположенный метрах в двадцати от дома. — Удавился на бельевой веревке.

— А любовник?

— Сбежал.

— Хорошенький расклад, — хмыкнул Климов. — Любовник сбежал, муж повесился… И ты называешь это победой?

— Я называю это семейной драмой, товарищ полковник. — Грошев обидчиво поджал губы.

— Это твое убеждение?

— И мое, и следователя.

— Где он?

— На веранде. Приводит в чувство вашу даму.

— Это не моя дама, это — сестра повесившегося.

Грошев стал похож на человека, которому совершенно неожиданно накинули на шею удавку.

— А каким образом вы оказались с ней в одной компании? — спросил он, вытаращив глаза. — Вы что, ее родственник?

— Стечение обстоятельств, — развел руками Климов.

— Не понял, товарищ полковник, — честно признался Грошев, краснея от смущения и собственного непонимания.

Климов смерил опера насмешливым взглядом и, как в отраженном зеркале, увидел себя, только пятнадцатилетней давности, когда впервые выехал на самостоятельное расследование, все выяснил, запротоколировал и с улыбкой победителя предстал пред светлые очи начальника отдела по расследованию убийств полковника Скокова. Что было потом, вспоминать не хотелось — отчитывали, как школьника, прогулявшего урок. Он поправил галстук, и у него возникло необоримое желание порезвиться, побыть в шкуре мэтра, снисходительно-насмешливым тоном читающего лекцию нерадивым ученикам. Что он и сделал, скопировав не только мимику и жесты своего бывшего начальника, но и голос, властный, раскатисто окающий.

— Преступление — это стечение обстоятельств, лейтенант, иными словами — ситуация, в которую попадает человек. А ситуации иногда выпадают такие, что на приманку клюют даже самые наичестнейшие люди. Вывод: поведение человека определяет не характер, а ситуация. Понятна мысль?

— Вполне.

— Ну и что ты по этому поводу думаешь? — Климов посмотрел на покойницу. Она была в короткой кремового цвета комбинации и изящных черных туфельках на высоких каблуках. Рядом с левой, обнаженной до самого лобка ногой на полу валялись лайковые темно-синие перчатки.

— Здесь все ясно как божий день — убийство на почве ревности, — твердо и как-то заученно проговорил Грошев.

— А любовник? — подковырнул Климов, но без злости, скорее из чувства противоречия, ибо и сам уже понимал, что дело и впрямь выеденного яйца не стоит — семейная трагедия.

— Найдем.

— А где ты его искать будешь?

Грошев снисходительно усмехнулся.

— А вот сейчас ваша дама… извините, сестра мужа очнется, мы ее допросим и все будет тик-так.

— А ты уверен, что она знает имя любовника?

— Думаю, да.

— А я не уверен, лейтенант. И вот почему… Ты жене когда-нибудь изменял?

Лицо Грошева приобрело свекольно-морковный оттенок.

— Допустим.

— Кто-нибудь об этом знает?

— Ни одна живая душа.

Климов выразительно щелкнул пальцами, поднял с пола перчатки, коротко спросил:

— Чьи?

— Наверное, хозяйки.

— Она кто по профессии?

— Журналист.

— А хозяин?

— Художник.

— Пойдем его посмотрим. — Климов сунул перчатки в целлофановый пакет, протянул Грошеву. — Возьми. Думаю, пригодятся.

Они вышли на веранду. За круглым обеденным столом сидел следователь областной прокуратуры Виталий Игоревич Рюмин, точная копия Грошева — молод, неопытен, но уже с гонором, на собеседника смотрит свысока. В данный момент он, правда, смотрел с любопытством, гадая, коль скоро оживет под руками рыжего судмедэксперта очаровательная блондинка, которую привез на дачу полковник Климов и которая грохнулась в обморок, как только ей сообщили, что Андрей Сергеевич Турусов уже час с лишним пребывает на небесах.

— Перестаньте вы ее по щекам хлопать, — раздраженно проговорил Климов. — У вас что, нашатыря нет?

— Представьте! — разогнулся рыжий эксперт, словно петух, взмахнув руками-крыльями.

— Тогда влейте в нее рюмку коньяка.

Руки-крылья с вызовом уперлись в бока.

— Мне что, в магазин сбегать?

— Не хамите, Белкин, — зло оборвал его Грошев. — На кухне этого дерьма — целый ящик! А ты, Виталий, если не трудно, свари пока кофе.

— Для дамы? — вежливо осведомился следователь.

— На всю компанию. Дама — сестра хозяина этой дачи, поэтому разговор у нас с ней будет длинный и серьезный.

— Значит, соседка сперва позвонила нам, а затем — в МУР? — переварив мысль, спросил Рюмин. — Я вас правильно понял, товарищ полковник?

Такой расклад Климова вполне устраивал: очень уж нелепо, почти мистически выглядела связь его дорожного происшествия с трагедией, разыгравшейся на этой даче. И он бы подтвердил эту версию, но в это время, к его счастью, Турусова, испустив тяжкий стон, открыла глаза. Взгляд у нее был блуждающий, но вполне осмысленный.

— Кофе выпьете, Ольга Сергеевна? — с вежливым напряжением спросил Климов.

Турусова кивнула, с благодарностью прижала руку к сердцу.

— А рюмочку коньяка? — елейным голосом осведомился Белкин.

— Ты сперва налей, а потом спрашивай. — Климов придавил рыжего медэксперта жестким, как кирпич, взглядом и шагнул на крыльцо.

Андрей Сергеевич Турусов повесился, если можно так выразиться, профессионально. Сложив вдвое бельевую веревку и сделав петлю, он перекинул ее через балку перекрытия потолка, к которой заранее приставил лестницу, и спрыгнул. Смерть наступила мгновенно — лопнули шейные позвонки.

— Хорошая работа, — сказал фотограф, делая последний снимок. — Некоторые минут по двадцать извиваются, синеют, понимаешь, как баклажаны, а этот… раз — и в дамках. Молодец!

Фотограф, видно, был малый с юмором, работал по своей специальности, очевидно, давно, поэтому смерть рассматривал не с точки зрения человеческой скорби,