Клан - Кармен Мола

Словно желая обсудить комичную неуклюжесть мальчишки, солдат и Сипеени посмотрели друг на друга. Солдат улыбнулся и протянул руку, приглашая испанца на угощение. Сипеени знал, что такого рода каннибализм местные считали способом обретения власти и неуязвимости. Он не раз видел солдат, пожиравших сердца, мозг и половые органы побежденных врагов – но только взрослых, не младенцев. Хотя любая человечность здесь считалась неуместной, поскольку воспринималась как проявление трусости, на этот раз ему стало противно. Он опустил глаза и пошел по направлению ко второй уцелевшей хижине, над которой развевались два флага: либерийский, такой же, как у Соединенных Штатов, но только с одной звездой, и другой, черный, любимый флаг генерала Гайнора, наверное, воображавшего себя пиратом без корабля.

Хижину никто не охранял, потому что никого из врагов не осталось в живых. Генерал изучал пришпиленную к стене карту. Это был крепкий чернокожий человек лет сорока с выбритой головой, голый по пояс, одетый только в военные камуфляжные штаны. Его грудь пересекал шрам. Один глаз закрывало бельмо, из-за которого он и получил это прозвище – Белый Глаз.

– Я тебя ждал, Сипеени.

– По этой стране не так-то просто передвигаться. Что тебе нужно?

– У нас заканчиваются боеприпасы, и мне нужно больше оружия. – Генерал указал на карту, полную значков и разноцветных пометок. – Я должен выйти к границе…

– Забудь границу, забудь боеприпасы и оружие: если что и закончилось, так это война. Американцы и ООН намерены вмешаться в дела Монровии.

– Сипеени, ты должен добыть мне оружие. С ним я смогу перейти границу, прежде чем это случится.

– Оружие больше не приносит денег. А без выгоды ради чего мне рисковать?

Генерал Белый Глаз хотел возразить, но понимал, что испанец прав и что самому ему оставалось лишь уповать на будущее.

– Что бывает после войны?

– Расплата.

Произнося это слово, Сипеени не удержался и вложил в него некоторый сарказм. Однако сразу попытался исправиться, потому что много лет сотрудничал с генералом. Он и сам удивился, обнаружив в душе нечто вроде привязанности.

– Забудь, Белый Глаз, забудь эту войну и спаси то, что у тебя есть. Бросай фронт, возвращайся в свою деревню и восстанови прежнюю жизнь.

– А ты что будешь делать после войны?

Белая мембрана на правом глазу придавала теперь Гайнору не зловещий, а ущербный вид.

– Что будет с Кланом?

Сипеени понимал, что Гайнор молит его о помощи, но помогать не собирался. Пришло время перевернуть страницу, бросить всех этих уже не нужных ему людей. Он улыбался и молчал. Не станет он рассказывать, во что превратился Клан за эти годы, мутировав в предприятие такого размера, что теперь ему уже ничто не угрожало. Белый Глаз не мог даже предположить, какое будущее ожидает Клан, как не мог предположить, кем на самом деле был его собеседник, у которого он столько лет покупал оружие. От прежнего испанца, погрязшего в неприятностях и почти изобличенного полицией своей страны, ничего не осталось. Но, преодолев все подводные рифы, он стал еще сильнее. Ничего этого генерал не знал. Что такое Клан и кто такой Сипеени? Испанец не собирался отвечать на его вопросы.

Не желая ссориться, Гайнор вышел из хижины, чтобы посмотреть на горящие руины – возможно, последнюю разрушенную им деревню.

– Я не могу бросить своих людей.

– Людей? Я вижу только мальчишек, мальчишек-убийц.

– Это солдаты.

Испанец не стал возражать генералу: он видел, как малолеток в уничтоженных деревнях заставляли убивать отцов, насиловать матерей, чтобы навсегда лишить их спокойного сна и желания оставаться наедине с совестью, чтобы вынудить искать поддержку у тех, кто стер с лица земли их деревню, потому что никого другого у них не осталось. Видел, как им вскрывали раны на черепах и посыпали кокаином, чтобы они в наркотическом экстазе сами просили выдать им оружие. Сами рвались уничтожить все вокруг. Белый Глаз называл их солдатами, но это были звери. Они превратились в животных.

Глядя сейчас на стоявшего среди дыма и запаха трупов Гайнора, Сипеени больше не изумлялся генеральской жестокости, этот фасад уже не мог его обмануть, он видел перед собой только жалкого человечка, напуганного тем, что ему готовит судьба. Гайнор боялся, как все либерийские генералы этой войны. Как генерал Голая Задница, как любой из тех двух, что называли себя Бен Ладен, как генерал Принц и генерал Вашингтон. Что ожидало этих мастеров наводить ужас? Любой здравомыслящий человек сказал бы, что сам Сипеени был ничем не лучше. Он поставлял этим людям оружие, он разбогател на уничтожении Либерии, но испанец знал, что выносить ему такой приговор означало просто упражняться в лицемерии. Если бы он не снабжал их винтовками, они убивали бы друг друга ножами, камнями, голыми руками.

Солдат с крылышками за спиной смотрел на испанца. Его рот и грудь были перепачканы кровью ребенка, он улыбался и шутливо целился в Сипеени из пальца.

– Кто это?

– Хороший солдат, его зовут Фунфун.

Сипеени знал, что на йоруба это значит «белый». Белый Глаз считал его одним из лучших своих людей, поскольку не существовало такой границы, которую не готов был переступить этот мулат.

– Он со мной с девяностого года. Ему было лет пять, когда мы увезли его из родной деревни Бополу.

Испанец не сомневался, что сумел не подать виду, но название его ошеломило. Теперь он понял, почему ему было так неприятно смотреть, когда солдат ел сердце ребенка. Почти тринадцать лет прошло с того дня, как Белый Глаз стал основным заказчиком испанца. В тот момент главной целью Гайнора была находившаяся в руках генерала Вашингтона деревня Бополу. Сипеени передал ему необходимое оружие. Испанца не беспокоило, что в той деревне жила его любовница с их общим сыном, маленьким мулатом, которого они назвали Марвин. Генерал Белый Глаз не ошибся: тогда мальчику было пять лет. Сипеени думал, что в деревне никто не выжил, но теперь понял, что заблуждался: во взгляде этого солдата он увидел такой же хищный блеск, как и в своем собственном. Парень унаследовал глаза испанца, дикарскую сторону его натуры, страстную одержимость и безумие. Этот зверь был его сыном.

Глава 1

В холодной квартире жилого комплекса «Тирренское море» еды больше не было, на кухне стояли пустые консервные банки. Сарате повалился на диван, окруженный самой дешевой мебелью из «ИКЕА» и летающей в солнечном свете пыльной взвесью. Неплохо бы сходить в магазин, но во всей округе, кипевшей жизнью летом и совершенно безлюдной в остальное время, все было