Искатель, 2004 №3 - Станислав Васильевич Родионов

солидными, в черной коже и с крестами на шеях. Принимай, говорят, отец, усопшего. Я отвечаю, что без документа не положено. Говорят, все равно его завтра вскрывать, и положили тело у входа. Я заволок его на топчан. Чего еще?

— Заволок-то разве бесплатно?

Сторож задумался. Полученные деньги подсчитывал? Оказывается, решал, можно ли полученное считать платой.

— На прощанье сунули бутылку водки.

— Номер машины видел?

— Ночь, какой номер…

Врачи осмотрели мнимого покойника. Гематомы, сотрясение мозга… Видимо, избит и ограблен. Врач обещал сообщить мне, когда потерпевший придет в себя. Вот и вся история.

Да не вся.

Выражение «слухи ползут» не точное — слухи летят со скоростью звука. Только я вернулся в РУВД, как в мой кабинетик впрыгнул молодой человек взъерошенной наружности: волосы дыбом, джинсовая куртка нараспашку, из нагрудного кармана торчит пачка сигарет «Парламент», на плече многокарманная сумка, похожая на аккордеон без клавиш. Он сообщил радостно:

— Лейтенант, пресса…

— Вижу, — я уже знал его.

— Это правда?

— Чистая.

— Можно закурить?

— Валяй.

Мой ровесник. В прошлом году окончил факультет журналистики и очень хотел стать «золотым пером», поэтому гонялся за сенсацией, как волк за зайцем. Я запамятовал, из какой он газеты: не то «Хаханьки хиханьки», не то «Приколы прибамбасы». Печатали только рекламу, анекдоты и сенсации. Репортер достал диктофон.

— Действительно в морге ожил покойник?

— Вздохнул и сел, вот как ты сидишь.

— Есть свидетели?

— Уборщица чуть не умерла от страха.

— Был ли он настоящим покойником?

— Кто же фальшивого привезет на вскрытие? Не покойник, а труп, в натуре. Аж весь синий.

— Почему синий?

— Трупные пятна.

— Выходит, он уже умер?

— Да, побывал Там.

Репортер аж вздохнул от радости; попал я в модную точку. Жизнь после смерти. Написаны книги, репортажи, воспоминания. Какая-то женщина разъезжает по странам и рассказывает, как она побывала Там. Не знаю, как Там, а ее тур Здесь дает большие деньги.

— Лейтенант, а сейчас он в каком состоянии?

— В стабильном.

— Я имею в виду состояние здоровья…

— Состояние здоровья стабильное.

— Хорошее, плохое?

— Не хорошее и не плохое, а стабильное.

— Интервью у него можно взять?

— Попробуй.

Издевался над журналистом? Выражаясь по-современному, прикалывался. Мстил за идиотскую жажду сенсаций. По-моему, эти сенсации влияют на поведение молодежи. Подростки видят по телевизору и читают про убийства, кражи, взрывы, поджоги, наркоманию. И хочет он этого или не хочет, подросток впитывает. До каких пор? Видимо, до тех, пока внутренний голос не спросит: «А ты способен на сенсацию?..»

Приколы, шутки, розыгрыши… Кто кого из нас разыграл?

На следующий день майор спросил, щурясь, как прицеливаясь:

— Почему вчера гражданина в морге не опросил?

— Товарищ майор, он был пьян в свинину.

— Неужели? А это что?

И бросил мне газету, где на первой странице отчеркнул заголовок статьи, броский, как лозунг, — «Интервью с покойником».

3

Прослужил я месяца три. Чем занимался? Беспрерывно разъезжал по городу в поисках безадресных квартир, каких-то сборищ, непрописанных лиц, заковыристых кличек и экзотических фамилий типа Надирадзе, Бодливый и Мочеточников. Писал бесконечные рапорты, справки и статкарточки. И все это на фоне хронического недосыпа и недоеда.

Кроме прикола с покойником, в это время был еще один, запомнившийся.

С юридического факультета в РУВД поступила просьба о встрече с оперативником уголовного розыска, так сказать, в целях профориентации студентов. Желательно молодых и начинающих, поскольку первый курс. Полковники, майоры и капитаны не годились — послали меня, лейтенанта с трехмесячным оперативным стажем…

Вчерашние школьники. Человек сто разглядывали меня пытливо и молча, потому что пришел мент. Но мент тоже онемел, поскольку ему нечего было сказать, да и не мастак он на речи. Выручил студент, видимо, следивший за прессой.

— Сообщали, что покойник в морге ожил… Правда?

— Я лично его повязал.

— Кого? — не понял студент.

— Про кого спрашиваете.

— Спрашивал про покойника…

— Его и повязал, — заверил я.

— Но человек же умер.

Я смекнул, что хватил лишку. Надо было выходить из положения.

— Товарищи, не будем вторгаться в непознаваемое.

Однако девушка, высокая, тонкая и шустрая, как спиннинг, вторглась:

— Вы имеете в виду жизнь после смерти?

— Прошу придерживаться уголовно-оперативной тематики, — увернулся я.

Студенты начали придерживаться. Вопросы посыпались, как град по жестяной крыше. Про убийства и про мафию, про кражи и про мафию, про маньяков и про мафию… Однако своими ответами я поставил их в тупик: студенты догадались, что мафии я не видел, бандитов не брал и маньяков не ловил. Та, высокая, тонкая и шустрая, как спиннинг, поставила вопрос прямо:

— Вы лично кого-нибудь застрелили?

Что делать? Сказать, что пока у меня не было засад, стрельбы и погонь. Сказать правду значило упасть в их глазах и не подняться. Выручила память:

— Да, пристрелил одного.

— В схватке? — спросил юноша в нацеленных очках.

— Да, он пер на лейтенанта Тупайло.

— Был вооружен?

— Нет, но тяжеловес. Короче, бык.

— Кличка? — вступила та, похожая на спиннинг.

— Нет, бык в натуре.

Аудитория зашелестела непонятливо. Эту непонятливость девушка озвучила:

— За что же убили?

— За хулиганство, — квалифицировал я действия быка юридически.

Непонятливости прибыло. Юноша в очках прямо-таки возмутился — быть ему прокурором.

— Какое хулиганство у быка?

— Граждан поддевал рогами. Лейтенанта Тупайло он таки догнал.

— Да где же вы отыскали быка?

— На улице.

— В Испании? — поинтересовалась тонкая и шустрая, словно стегнула меня спиннингом.

— Не в Испании, а на улице Героев.

— Вы шутите? — не верила она.

— Какие шутки, если бык лейтенанту Тупайло левую ягодицу рассек.

Аудитория помрачнела. И хотя мною излагалась чистая правда, с лейтенантом Тупайло я пережал. Не юмора от меня ждали, а кровавых историй. Пришлось объяснять подробно, как на мясокомбинате из кузова выпал бык, от боли взбесился, раскидал все загородки, вырвался на улицу и понесся, сшибая ларьки и пешеходов. В том числе и лейтенанта Тупайло с его левой ягодицей. Я вынужден был применить оружие.

— Разве в таких случаях милицию вызывают? — спросил кто-то.

— А кого? Армию?

— К чему нам эта история? — осуждающе изрек юноша в очках.

— К тому, что не мафией единой жива милиция.

Я не знал, что на следующий день начнется история в сущности заурядно-оперативная, но вмешается судьба, а судьба…

Впрочем, говорил: судьба — это приговор. Только я не знаю — чей.

4

Уж если ты на подхвате, то лишь успевай подхватывать. Майор заглянул в кабинетик и еще слова не сказал, а я уже смекнул, что надо ехать. Приказ он передал своей фигурой, уже куда-то устремленной, но майор и слов добавил:

— Палладьев, понеслись!

Я понесся за ним не спрашивая. Куда