Первое дело Аполлинарии Авиловой - Катерина Врублевская

— Как пропала? — воскликнули мы с Полиной в один голос.

— Очень просто. Нет ее нигде. В розыске она теперь. Так что если вдруг каким боком узнаете — покорнейше прошу сообщить в полицию.

Сыскной агент поднялся со стула, пригладил усы и, надев форменную фуражку, откланялся. Уже в дверях обернулся и сказал серьезным тоном:

— Отеческий совет, Аполлинария Лазаревна: не ищите приключений, они вас сами найдут.

И вышел из гостиной.

Вот такие дела творятся, Алеша, в старинном сонном N-ске.

Пойду немного посплю, уже третий час ночи.

Твой друг Николай.

* * *

Мария Игнатьевна Рамзина — графу Кобринскому, Петербург.

Здравствуй, Викентий Григорьевич!

Сразу же, как получила твое письмо, прочитала не откладывая. Ты просишь поспешествовать тебе в одном деле. Что ж, я всегда рада тебе угодить, ведь ты не чужой мне человек.

Третьего дня послала Полине письмо с просьбой навестить меня, старую тетку. Ее дома не оказалось, слуга вернулся ни с чем. На следующий день тоже ни слуху ни духу, а вот вчера она у меня объявилась, но до этого узнала я, что ввязалась племянница в неприглядное дело. В дом Рамзиных приходила полиция! И не по адвокатской надобности, а с подозрениями! Никогда не было в нашей семье подобного позора, и вот дождались!

Даже если бы ты меня не попросил поговорить с племянницей, я бы все равно ее вызвала к себе. Негоже так поступать! Ко мне уже и Наталья Лаврентьевна, почтмейстерша, заезжала, и первая сплетница нашего N-ска, Аделаида Федоровна. Чего только не говорят, какую только напраслину не возводят, и все корни оттуда идут, из этого змеиного гнезда Елизаветы Павловны, будто на ее «четвергах» больше и говорить не о чем, как о нашей семье.

Не спорю, Полина тоже хороша. Так испортить себе репутацию, посещать притоны — я всегда говорила, что воспитание Лазаря Петровича до добра не доведет. Если бы я тогда не настояла на определении девушки в институт, сейчас и не знаю, что с ней стало бы!

Что-то я заговорилась. Вернемся к нашим баранам, то есть к твоей просьбе.

Я всегда говорила, что у тебя доброе сердце! И когда ты написал, что хочешь представить на комиссию императорского географического общества бумаги и записи Авилова, дабы впоследствии, после высочайшего одобрения, издать книгу его путешествий, я даже всплакнула. Так заботиться о нас, живущих в провинциальной глуши. Так вот зачем ты спрашивал о моей племяннице! Прочитав, что я пишу о бедной вдове, решил помочь, а заодно и прославить нашу фамилию.

Честь тебе и хвала, Викентий! Знал бы ты, как я сожалею о ее поведении, особенно после твоего благородного предложения.

Итак, вчера моя беспутная племянница, наконец, изволила посетить меня. Все-таки я ее люблю, Викентий. Всем хороша: и статная, и умница редкостная. Тоща только, да ничего, после родов наберет округлостей. Выдать бы ее замуж, чтобы голова не болела у меня, как пристроить племянницу. Грешным делом думала я, что ты ею интересуешься, жениться хочешь, потому что холост всю свою жизнь. Ошиблась.

Опять я заговорилась. Впрочем, в мои годы это не мудрено.

Полина была прекрасно одета. В простое полотняное платье, сидевшее на ней, как влитое. Я даже не удивлюсь, узнав, что она не носит корсета. С ее привычкой заниматься лаун-теннисом всего можно ожидать.

Поцеловав меня, она села напротив и посмотрела мне в глаза:

— Как вы себя чувствуете, тетушка?

— Твоими молитвами! — не удержалась я. — Скажи мне, душа моя, что за слухи о тебе по городу ходят?

Она сделала вид, что не понимает, о чем я толкую:

— Какие слухи, Мария Игнатьевна?

— А такие, моя милая. Будто подозревают тебя в убийстве кокотки. Может, и не сама убила, но при этом присутствовала. Люди говорят.

— Люди говорят глупости, — резко ответила она. — И слушать их, только время терять. Ведь вы меня не за этим позвали, тетушка? Чтобы я выслушивала сплетни записных болтушек, как Наталья Лаврентьевна и Аделаида Федоровна.

И все-то она знает!

Полина отпила чаю и резко сказала:

— Если вы за этим позвали, то мне лучше будет уйти. Дела накопились.

— Сиди, сиди, — я остановила ее, уже готовую подняться с места. — Ишь, прыткая какая! Раз позвала, значит, дело к тебе имеется. Мне тоже недосуг сплетни выслушивать, да приходится иногда. Не буду же я, как ты, с места вскакивать.

— Тогда чего ж вы хотели, ma tante?[9]— спросила Полина с интересом. Даже чашку в сторону отставила.

— Хочу тебя обрадовать, моя дорогая! — сказала я ей. — В Императорском географическом обществе хотят выпустить в свет книгу о твоем покойном супруге!

— Не может быть! — всплеснула она руками. — Сколько писем он написал, самому Семенову несколько раз! Но тот был в экспедиции на Тянь-Шане и не смог ответить. Зато другие отвечали, у меня все письма сохранились. Не интересуют никого бумаги моего мужа! А ведь он столько пережил, о стольких событиях рассказать хотел! Я все его бумаги бережно храню. Уже и рукопись к публикации была готова. Владимир закончил ее, будучи совсем больным.

Полина поднесла к лицу платок и вытерла набежавшие слезы. Я так была рада, что, благодаря тебе, исполнится мечта ее мужа.

— Успокойся, дитя мое, — сказала я ей. — Вот видишь, стоит только усердно молиться Богу и наши желания исполняются. Я все время молюсь. И за тебя, и за твоего отца, и панихиды по усопшему своему мужу заказываю. Жить надо по совести.

— А кто поспешествовал этому решению? — вдруг спросила она.

— Мой старый друг, граф Кобринский, действительный член географического общества.

Полина посмотрела на меня недоуменно.

— Постойте-ка, тетушка, но одним их тех, кто отказывал Владимиру, был именно граф Кобринский!

Я рассердилась:

— Тогда отказывал, а ныне благоволит. Делали вы дела через теткину голову, так оно и выходило. А теперь, наоборот, положительно смотрят на прошение покойного Авилова.

Полина бросилась мне на шею и стала благодарить! Что и говорить, мне было приятно, хотя только мы с тобой знаем, что последнее слово оказалось за тобой. Это тебя надо благодарить, а я тут совсем ни при чем.

Что-то я, Викентий, заговорилась. Голова плохо меня слушается, мысли заплетаются, устала очень.

Поэтому заканчиваю свое письмо. Полина пообещала, что подготовит дома все бумаги и вышлет их тебе в ответ на официальное письмо на гербовой бумаге Императорского географического общества.

Молюсь за тебя.

Твоя давнишняя знакомая,

Мария Игнатьевна Рамзина.