Растворенные - Мадс Питер Нордбо

– Нет, нет же… – пролепетала Лис. – Я просто растеряна, полиция… и все эти вопросы. Обычно всегда Вернер.

– Лис, – перебил ее Лиам. – Вы не знаете, Вернер как-то связан с мусульманами?

– С мусульманами? Нет, конечно.

Она задумалась.

– Ну… Был такой молодой африканец из молодежного жилищного кооператива. Он иногда заглядывал в магазин. Он еще выходил на пробежку в таком облегающем спортивном костюме. Не помню, как его звали, но он всегда был с нами милым и вежливым.

– А вы не знаете, Вернер как-то связан с политическим правым крылом? – включилась Дея.

– Нет, ну что вы! Он такими вещами не занимается. Да и вообще он не интересуется политикой.

– Босс!

В дверях, которые вели в подвальный этаж, где когда-то находился магазин… появился один из опытных полицейских, Торбьорн.

– Спустись-ка со мной сюда.

Ничто не указывало на то, что перед исчезновением Вернера Ниссена в дом мог проникнуть кто-то посторонний. Лис вроде тоже не заметила никаких странностей в ночь на воскресенье. И когда Лиам попросил у нее разрешения осмотреть дом, она не была против. «Это не обыск», – подчеркнул он. Конечно, вид у нее был несчастный, но она нисколько не возражала, когда полицейские разошлись: один остался на верхнем этаже, другой пошел вниз.

Лиам быстро встал и закрыл за собой дверь в подвал.

– В бывшем магазине есть подсобное помещение, – объяснил Торбьорн, – оно все забито пивом, спиртным, сигаретами и конфетами… Это все беспошлинные товары. Еще я нашел тетрадь, где от руки подробно записаны все покупки и продажи, ее начали вести много лет назад. Сильно сомневаюсь, что налоговой инспекции что-то об этом известно.

Лиам пошел за ним. Вдоль стен в комнате, где повсюду темнели пятна плесени, выстроились ряды стеллажей – от пола до потолка. Водка, джин, виски, шнапс. Все бутылки были аккуратно расставлены по сортам. На самом дальнем стеллаже громоздились блоки сигарет. Отдельно стояли ящики с газированной водой и пивом. Большие картонные коробки с конфетами и чипсами. В подпольном магазине Вернера был широкий ассортимент.

– Каждое утро в пять часов он подводил баланс, – ткнул пальцем в тетрадь Торбьорн. – Все даты и время продажи педантично занесены в журнал, он торговал вплоть до сегодняшнего дня. Вот еще сигарная коробка с деньгами. – Он протянул Лиаму коробку с купюрами.

Лиам задумчиво посмотрел на старую деревянную коробку с латунными петлями. Если Вернер сбежал, то почему он не взял с собой деньги? Торбьорн пересчитал их – там было почти четыре тысячи восемьсот крон.

– И кстати, – полицейский прервал ход мыслей Лиама, – мы только что узнали, что сегодня в пять вечера состоится собрание жителей города в связи с исчезновением Шарлотты и Вернера. Организует его церковь.

– Нет, только не это, – простонал Лиам, – ведь потом, когда собрание закончится, нас достанут настырные граждане.

– Может, все-таки кого-то из наших туда отправить? – спросил Торбьорн, остановившись на лестнице, когда Лиам уже пошел наверх.

Лиам обернулся.

– Да, на самом деле все правильно. Я сам поеду и возьму с собой Дею.

* * *

Длинные люминесцентные лампы освещали машины и инструменты в маленькой мастерской каким-то медицинским белым светом. На улице начался дождь, вода затекала под ворота, и на полу образовалась лужа.

Никто не ответил, когда Нассрин спросила, есть ли тут кто-нибудь, так что она вошла без приглашения, но при этом отправила Деннису сообщение, в котором попросила его спуститься к ней.

Сырость проникала внутрь, и влажный воздух был совсем не на пользу холодной мастерской. Переполненная пепельница воняла еще сильнее, чем раньше, на столе стояли пустые банки из-под пива, источая резкий и сладковатый запах пивной.

– Я до сих пор не видел Каспера!

Нассрин посмотрела на появившегося у входа Денниса, который стоял прямо посреди лужи. Но сам он, похоже, этого не замечал. Он был в спортивных штанах и застиранной футболке, вид у него был недовольный и жалкий.

– Понятно…

Она выждала, пока он подойдет ближе, и продолжила:

– А прежде так бывало, что Каспер исчезал на несколько дней?

Деннис пожал плечами.

– Понятия не имею, может, и исчезал. Мы ведь с ним не следим друг за другом.

– Но вы все-таки часто видитесь, разве нет?

– Да, но не каждый день… Я ему не нянька.

Нассрин заглянула в его глаза. Зрачки были расширены.

– Бурная у вас тут жизнь!

– Ну и что?

– Мы тут вдвоем, так что нечего изображать из себя крутого.

Деннис устало вздохнул.

– Мне ничего не известно про Каспера, поняла? Мне кажется странным, что он не отвечает на звонки и не появляется, но можно оставить меня в покое? Я не знаю, где он.

Он раздраженно провел рукой по коротко стриженному затылку.

– А когда ты видел его в последний раз?

– В пятницу, перед тем как пошел спать.

– Вечером или ночью?

– Мы с ним немного потусили в городе, а потом пришли сюда, покурили и я пошел спать.

– Ты помнишь, который был час?

– Думаю, часа три.

– Каспер тоже пошел спать?

– Нет, ему надо было отлить, а я пошел наверх.

– О’кей.

Нассрин посмотрела на него.

– А ты не знаешь, мог ли Каспер быть как-то связан с Шарлоттой Лаурсен из Томмерупа? До замужества у нее была фамилия Виссинг. Или, может быть, он был знаком с владельцем старого магазина? Вернером?

– У хозяина магазина мы пару раз по ночам покупали пиво, но про нее я ничего не знаю.

– Подумай хорошенько. Я ведь не случайно спрашиваю… Шарлотта Лаурсен? Блондинка, чуть больше тридцати. Она жила здесь недалеко от Ассенса, пока не переехала в Томмеруп.

Деннис слегка прищурился, под гладкой кожей задвигались челюсти. Он сделал несколько шагов к столу, засунул руки в карманы серых штанов и стал разглядывать истертый бетонный пол, медленно покачивая головой.

– Не думаю, что Каспер знаком с ней, – ответил он вяло, водя ногой по полу.

Хотя он как-то худо-бедно попытался скрыть следы, но Нассрин заметила на полу белый порошок. Совсем чуть-чуть, однако достаточно, чтобы понять – это остатки той «дорожки», которую, очевидно, выкладывали на столе в мастерской.

Она подошла вплотную к Деннису и демонстративно стала разглядывать пол у его ног, чтобы он понял – ничего у него не получилось.

– Вы что, торгуете этим или сами балуетесь? – спросила