Ночной вор. Похождения в Амстердаме - Крис Юэн

— А вот ему такая мысль в голову не пришла, иначе он не изрезал бы вполне приличный диван. А теперь придется платить за ремонт!

— Ты шутишь? Думаешь этим меня рассмешить? Я не засмеюсь. Ты глупец. Обезьян нет. Ты — глупый, глупый человек. И только подумать, что я… я… с тобой… — Она сплюнула. — Зачем? Ради этого?

— Ты хочешь сказать, что прикидывалась? — Я похлопал ресницами.

— Глупец! — выкрикнула Марике, потрясая руками. — Глупец!

И принялась пинать искромсанный диван. Потом, — когда избивать мебель, видимо, надоело, — завизжала, пронзила меня полным презрения взглядом и вылетела из квартиры.

После ее ухода я плюхнулся на пятую точку и огляделся, вспоминая комнату, к которой привык и которую успел полюбить. При некотором умственном напряжении я мог бы представить себе, какой она была раньше, но быстро сдался: разительный контраст между тем, что я помнил, и тем, что я видел перед собой, вгонял в депрессию. Да, конечно, то, что я обворовывал других людей, характеризовало меня не с лучшей стороны, но я никогда не оставлял чужой дом в таком состоянии. Мне предстояло потратить многие часы на уборку, а затем убеждать компанию, сдавшую квартиру, что нет никакой нужды обращаться в полицию. Добавьте к этому замену двери, дивана, постельных принадлежностей и, наверное, еще много чего. Я подумал, что этот день обойдется мне слишком дорого, особенно если учесть шесть тысяч евро, отданных Резерфорду, и двадцать — не полученных от Марике.

Полчаса спустя я все еще сидел на полу и собирал волю в кулак, чтобы заставить себя встать и приняться за уборку. И тут под грудой книг зазвонил телефон. Я разбросал книги, нашел трубку, приложил к уху.

— Чарли, — Пьер начал так тепло, словно не разговаривал со мной на протяжении многих лет, — как ты там? Я пытался дозвониться тебе вчера, но ты не брал трубку. Я даже подумал, что ты уехал из Амстердама.

— Я уже подумываю над тем, чтобы уехать, Пьер. Скажи мне, что ты выяснил?

— Насчет обезьян, боюсь, хороших новостей нет. Если они очень старые и вырезаны из слоновой кости, тогда за них можно что-то выручить. Иначе — нет.

— Я думаю, они сделаны из современного материала. Скорее всего, из гипса.

— Тогда стоимость у них нулевая.

— Я предполагал, что ты так скажешь. То есть продать их невозможно?

— Есть несколько коллекционеров. Один — в Швейцарии, я с ним говорил. Он коллекционирует металлических обезьян, скажем, из золота, но обычно их привозят из Японии. Твои его не заинтересовали. Извини, Чарли.

— Нет, все нормально, я этого ожидал. Однако я, Пьер, должен тебе кое-что сказать, и боюсь, это плохие новости.

Тут я, постаравшись обойтись без причитаний, сказал о смерти Майкла. Просто сообщил, когда это произошло, выразил свое сожаление и замолчал, дожидаясь реакции Пьера. Пауза тянулась достаточно долго, наконец Пьер сухо поблагодарил меня.

— Ты хочешь, чтобы я выяснил насчет погребальной службы? — спросил я.

— Нет, благодарю.

— У меня создалось ощущение, что он был хороший человек.

— Да. И блестящий вор.

— В этом я не сомневаюсь. — Я откашлялся. — Послушай, Пьер, не сочти меня бессердечным, но я должен кое о чем тебя спросить. Когда Майкл обратился к тебе с просьбой, ты порекомендовал ему только меня или кого-то еще?

— В Амстердаме? Нет, только тебя, Чарли.

— А к кому бы он обратился, пожелай нанять второго взломщика?

— Этого я не знаю. А зачем ему было нанимать кого-то еще?

— Именно этот вопрос я себе и задаю. Но не волнуйся. Ты и так мне помог.

— Как скажешь, Чарли. Пожалуйста, будь осторожнее, хорошо? Сейчас в Амстердаме неблагоприятный для взломщиков климат.

Ничего нового этим он мне не открыл. Закончив говорить, я потер глаза и застонал, представив, что мне предстоит, поднялся с пола и потащился на кухню к бакалейно-химической куче, пропитанной талой водой. Положил рядом с кучей коробку с хлопьями и упаковку салфеток, встал на них, чтобы не промочить ноги, и откопал в вязкой дряни коробку со стиральным порошком. Насухо вытер руки о брюки, залез в коробку и нащупал в порошке что-то твердое. Оглядел кухню, чтобы убедиться, что никто за мной не наблюдает, и вытащил две статуэтки обезьян, спрятанные в коробке. Смахнул с них пахнущие лимоном гранулы, поднял на уровень глаз и спросил себя, наверное, в тысячный раз: что же в них такого особенного?