Рай с видом на ад - Владимир Григорьевич Колычев

— По бабам резиновым он к нам ходил! — совсем не зло сказала Варвара. — Это даже хуже извращенца!

— И в поселок он мог ходить. По живым бабам, — не стала отмалчиваться Полина.

— Через горы ходить? — думая о чем-то своем, спросил Зайцев.

— Через горы, на машине. А через горы к нему прийти могли.

— Местные?

— Да, местные! — легко и даже с удовольствием согласилась Варвара.

— И Плотвиц понимает это, поэтому нас не трогает, — подытожил Марков.

— Плотвиц спрашивал тебя про возможные конфликты с местными? — поинтересовался Борис.

— Нет.

— И меня не спрашивал.

— Но у него свои источники.

— Все равно мог бы спросить.

— Не спрашивал.

— А про Шляхова спрашивал?

— Нет… Но я ему говорил, что мы дом у Шляхова покупали, — сказал Марков. — Плотвиц этот адрес и телефон Шляхова записал… И нас задерживать не стал. Что-то знает он про Ворокуту, что-то такое знает.

Калерия поднялась на террасу, глядя на Бориса, приложила палец к губам. Тронула мужа за плечо, кивнула на ребенка и так же движением головы указала на выход. Малыш уснул, нужно уходить. Роман правильно все понял, поднимаясь, приложил руки к груди, дескать, извините.

Зайцевы уходили тихо, никто и слова вслед не сказал, пока они не подошли к калитке.

— А если там манекены? — спросила Варвара.

— Не шути! — хмыкнул Петр.

Но тем не менее поднялся, и Борис потянулся за ним, и все остальные.

Догонять Зайцевых не стали, просто пошли за ними, сопровождая. Борис не раз похлопал себя по кобуре. Зайцевы скрылись за воротами, а они прошли дальше.

— Может, на море сходим? — спросила Варвара.

— А почему так тихо? — засмеялся Марков.

На втором этаже осиротевшего дома зажегся свет в окне.

— Не понял! — оторопел Борис.

Свет погас, и ему стало не по себе.

— А если это Рафаэль? — Варвара улыбалась, но голос ее дрогнул.

А Полина спряталась за спину Бориса. И правильно сделала. Мало ли, вдруг в темной комнате за окном стоял и смотрел на них оживший манекен. А смотреть он мог через оптический прицел «Сайги». От страха у Бориса отнялись кончики пальцев, но это не помешало ему с разгона перепрыгнуть через забор. Алкоголь здесь ни при чем, просто нападение — это лучшая защита.

Глава 8

Голова кубической формы, а лицо круглое — сочетание уникальное, но вряд ли удачное. Не зря мужчина носил стрижку, которая хоть как-то округляла форму головы. Стрижка с эффектом густых волос. Борис и хотел схватить его за эти волосы, но подумал, что это может быть парик на голове манекена, поэтому вцепился в шею, взяв мужика на удушающий прием. И уложив его на пластиковый пол террасы.

— Некрасов, ты что ли? — взвыл Шляхов.

— Вот черт!

Борис разжал руки, Шляхов стал подниматься, появился Марков, размахнулся, чтобы ударить его.

— Марков? — шарахнулся от него Шляхов.

Среднего роста, плечи широкие, большущее пузо. И ноги короткие у него, и руки.

— Игорь Иванович?.. — удивился Петр. — А ты чего здесь?

— А ты чего? Вы чего? — отряхиваясь, спросил Шляхов.

— Да Зайцев сказал, что по двору кто-то ходит. И мы идем, смотрим, свет в окне. А вдруг убийца?

— Убийцы с оружием ходят!

— Да как-то не подумали.

— А Зайцев уже здесь?

— Днем приехал. Сначала он, потом полиция.

— Да, знаю, Ворокуту убили, Ипполита Георгиевича, следователь звонил.

— А ты уже дом смотреть пришел? — усмехнулся Марков, вынимая из пачки сигарету.

— И мне!.. — Шляхов свел вместе средний и указательный пальцы.

— Да не вопрос!

— Я свои в машине забыл. А машину дома оставил.

— Пешком пришел? Через горы?

— Почему через горы?

— А за Ворокутой из поселка приходили. Через горы. Там полянка за балкой, знаешь?

— Там много полянок.

— Знаешь эти места?

В калитку постучали, Марков пошел открывать, но Шляхов достал из кармана связку ключей, нажал на кнопку брелока, ворота с тихим стуком тронулись с места.

— А зачем ты спрашиваешь, Петр Семенович? — задавая вопрос, Шляхов глянул и на Бориса.

— Да вот непонятно, машина дома, а ты здесь?

— А если я с женой поссорился?

— Здесь переночевать решил?

— А что, нельзя?

— Узнал, что Ворокуты больше нет, и к нему? Или ты и раньше к нему приходил? — наседал Марков.

— А-а, Игорь Иванович! — раскинула руки Варвара. — А мы думали, привидение ходит!

— Игорь Иванович у нас теперь вместо Ворокуты! — засмеялся Петр.

— К его любовнице пришел? — подхватила Варвара. — А где цветы? Резиновые!

— Какая еще любовница?

— Резиновая. И цветы резиновые. С пупырышками! — веселилась Варвара.

— Любовницу Плотвиц забрал, на экспертизу, — сказал Борис.

— Ну все, пропал следак! Можно спать спокойно, здесь он больше не появится!

— Нормально сказать можешь? — Шляхов возмущенно смотрел на Варвару. — Какая такая резиновая любовница?

— Секс-кукла.

— И что?

— Как что?

— Мужик в одиночестве жил. Ни жены, ни детей.

— Ты считаешь, это нормально?

— А я ему устраивать товарищеский суд не нанимался!

— А почему жены нет? — спросил Борис. — Он говорил, что жена у него в Волгограде живет, приезжает, уезжает.

— Нет у него жены.

— И не было?

— Не знаю. Он в сорок пять лет паспорт менял, паспорт почти новый, отметки о браке нет, о расторжении тоже. Да и не приезжала к нему жена.

— А кто приезжал?

— Никто не приезжал, жил здесь бобылем…

— Может, женщин водил? Проституток… Проститутки в поселке есть? — спросил Марков.

— Тебе телефон дать? — хмыкнул Шляхов.

— И цветы! С пупырышками! — Варвара окинула мужа взглядом, как будто ковш холодной воды вылила.

— Не знаю я, кого он здесь водил… Ну, может…

— Что может?

— Да нет, ничего.

— Если ты начал говорить, говори.

— Зачем вам его бабы?

— А знать хотим, кто его мог убить. Следователь нас подозревает, а нам это нужно?

— Ну не знаю.

— И тебя он подозревать может. Вдруг вы вместе по резиновым бабам ходили!

— Петр Семенович, ты говори, да не заговаривайся! — напыжился Шляхов.

— Да я-то говорю, а ты недоговариваешь! С кем тут Ворокута мутил? О ком ты там заикнулся?

Межевой забор стоял всего в трех-четырех метрах от места, где находился Борис. Один пролет тихонько громыхнул.

— Тихо! — вскинулся он.

— Что там? — вытянулась в лице Полина.

Борис спустился с террасы, подошел к забору, за которым находился дом Зайцевых.

— Эй, кто там? — спросил он.

Но в ответ он услышал только шум ветра, перед глазами качнулась макушка полутораметровой елочки. Возможно, это деревце и зацепило забор своей веткой. А может, из-за ветра металл трепыхнулся, парусность у профлиста большая.

— Померещилось! — поворачиваясь спиной к забору, сказал Борис. — Креститься надо.

— В иорданьках крестятся. Но можно и в море. Сейчас