Принцесса огорошена - Марина Воронцова

Передо мной возникла дилемма.

С одной стороны, есть дело, за которое мне заплатили и законно рассчитывают на помощь. Хорошие люди попали в беду. Пытаются из нее выбраться, используя незаконные средства… Открывая детективное агентство по расследованию особо деликатных семейных дел, да еще и обещающее полную конфиденциальность, можно было предположить подобные ситуации.

С другой стороны, вся эта история нравилась мне все меньше и меньше. Во-первых, причина моего поселения в доме Корсаковых "открывалась" трижды, и нет гарантии, что нынешняя версия – последняя. Во-вторых, кроме слов Розы и ее папы, других доказательств того, что все обстоит именно так, как они говорят, нет. В-третьих, Корсаковы определенно не в курсе, почему Роза вдруг решила скрыться под именем Ольги Колесниковой. И, в конце концов, кто такая эта Ольга Колесникова?!

Решив не принимать скоропалительного решения, я спустилась вниз. Будем надеяться, что кто-нибудь из прислуги скажет, где найти бывшего водителя Корсаковых. Возможно, и добавит каких-нибудь интересных деталей в ту "кашу с маслом", которую мне упорно пытаются впарить за картину преступления.

Алена старательно мыла плиту.

– Ох, – я демонстративно потерла живот, – как хорошо вы меня накормили! Вот бы рецепт записать!

– Да ради бога! – отозвалась кухарка. – Запишете?

– Угу, – я прихватила с собой "тетрадь наблюдений".

Между стенографией преступления можно поместить и парочку хозяйственных советов.

– Значит, так, – Алена сдула со лба прядь волос, – сперва надо тесто приготовить. На стакан муки одно яйцо, сода на кончике ножа и чуть-чуть воды, буквально столовая ложка. Чем круче тесто – тем лучше. В колбаску скатать – и в холодильник. Фарш лучше самой готовить. В магазине вечно всякой гадости туда насуют. И не узнаешь, что сожрал. Свининку свежую пополам с говядиной, грамм по двести пятьдесят каждого вида, с одной луковицей, двумя зубчиками чеснока, пучком петрушки и укропа пропускаете через мясорубку. Добавляете потом соли, перца, специй по вкусу, кому какие нравятся. Смешиваете. Вытаскиваете тесто, нарезаете кругляшками, раскатываете их очень тонко, чтобы прямо просвечивали. Ровняете краешки чашкой, или стаканом широким. Кладете на каждый кругляшок по виноградному листу. Можно и смородиновые. У нас на рынке женщины из Абхазии маринованные виноградные листья продают, я их всегда беру. Очень вкусно получается. Значит, так: у нас тесто, поверх – листочек и на центр этого листочка мясо выкладываете. Потом берете и защипываете, как мешочек, ридикюльчик чтобы получился. Не пирожком, как наши пельмени, а чтобы круглая такая штуковина получилась. Все, можно в кипящую подсоленную воду опускать. Лишние останутся – ничего. Хранится все в морозилке, как обычные пельмени. Ничего им не будет. Подавать, как кто любит. Я со сметаной предпочитаю, Регина – Васильевна с соевым соусом, а Владилена вообще с аджикой ест.

– Ой, как здорово, дома обязательно приготовлю! – для полноты эффекта я еще и в ладошки захлопала.

– Блюдо вкусное, – согласилась Алена.

– А что, мужчин в доме совсем нет? спросила я, типа "между прочим".

– Олег Георгиевич почти не бывает, работает много, – ответила кухарка, принявшись за мойку.

По-моему, чистота вокруг была и так идеальная, но Алена, очевидно, была другого мнения.

– И кроме него, совсем никого? Ни садовника, ни водителя?

От последней фразы кухарка вздрогнула и подозрительно на меня посмотрела.

– На что вам? – доброжелательный тон сменился на отчужденный.

Сообразив, что милая женщина решила, будто гостья собирается учинить тут разврат, я поспешно объяснила:

– У меня фен сломался, думала, может, починит кто.

– А-а… – успокоилась Алена. – Нет. Сейчас никого. Был шофер у Регины Васильевны, Никита, в Приморском живет. Такой у него дом! Вы бы видели – кирпичный, с тарелкой этой спутниковой! Из наших ни у кого такого нет. Все хибары деревянные. У меня дочка по нему сохнет, все набивается ему чем-нибудь по хозяйству помочь.

"Это она зря", – подумала я. Нынче мужчины любят дам стервозных, которые норовят в бизнесе успехов достичь, а тяжелую домашнюю работу свалить на сильный пол. Но главное я все же узнала. Надо найти в Приморском самый приличный дом и спросить там Никиту.

Поблагодарив Алену, я отказалась от чая и быстренько припустила наверх. Надо смыться незаметно, чтобы ни у кого лишних вопросов не возникло.

– Олечка! Иду гулять! Тебе на рынке что-нибудь купить? – крикнула я в дверь.

– Нет, тетя, спасибо! – последовал ответ. "И слава богу", – подумала я. Поселок Приморский – крохотный.

Одноэтажное кирпичное здание со спутниковой тарелкой на крыше я заметила сразу. Железные ворота и две кавказские овчарки за ними наглядно демонстрировали: в доме есть что брать. Звонка на воротах не оказалось, и я долго стучала руками и ногами под оглушительный лай собак.

Решив, что дома никого нет, я расстроилась и только собралась уходить, как с грохотом распахнулась дверь низкой бревенчатой бани. Оттуда с криком: "У-у-ух!" вылетел совершенно голый молодой человек мощного телосложения. Он легко подхватил ведро с водой, должно быть, ледяной, и окатился с головы до ног.

– Ох! – заорал он. – Хорошо как!

– И-извините! – заикаясь и краснея, окликнула его я.

Мужчина повернулся и, ничуть не стесняясь своего внешнего вида, беззлобно спросил:

– Ну че покраснела-то? Голого мужика никогда не видела?

Что правда, то правда. Обнаженной мужской натуры такого качества мне видеть не доводилось давно. Было от чего впасть в замешательство. Богатырский рост, мощные, перекатывающиеся под гладкой кожей мышцы, длинные стройные ноги и круглые, крепкие ягодицы.

– Частный детектив Ворошилова, – я показала удостоверение.

– И чего тебе надо, частный детектив Ворошилова? – спросил мужчина, стоя босыми ногами на снегу.

– Я хочу поговорить с бывшим водителем Олега Корсакова! – крикнула я высоким, надтреснутым голосом.

Все происходящее напоминало сцену из какого-нибудь безумного авангардистского киношедевра. Пустая улица с покосившимися бревенчатыми домами, почерневшими от копоти и старости, я, подпрыгивающая от холода, и абсолютно голый атлет на белом снегу в десятиградусный мороз.