Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

– Здесь, в городе, много лет назад тоже пропадали дети, – сказала она. – Я слышала… По-вашему, это как-то связано с присутствием в Двуреченске Валенти?

Симон молчал.

– Май и Марат – дети его ассистентки? – не отступала Катя. – Они пропали, а потом их трупы были найдены в провале. Кто их убил?

– А вы, значит, так ничего и не поняли?

– Их убил сам Валенти?

Симон отвернулся. В зеркале отразился его профиль. Как раз в этот момент в диктофоне кончилась пленка. Катя взяла альбом. Она хотела увидеть ИХ ВСЕХ – какими они были шестьдесят лет назад.

Глава 30

ТЬМА

Все плыло в густом тумане. И туман этот был – сон. Все плыло и кружилось: черная классная доска, географические карты на стенах, парты, парты, парты и за ними неподвижные ряды учеников, тихих и безучастных, точно куклы, немых, безголосых, мертвых или тоже спящих?

Кирилл Кириллович Уткин – завуч и будущий директор школы, отец, потерявший сына, жених, получивший от своей избранницы согласие на брак, был дома в своей квартире, на разложенном диване, превращенном в двуспальную кровать. Рядом с ним была Анжела Харченко по прозвищу Аптекарша, оставшаяся у него на ночь. Она спала, уткнувшись в подушку, она ничего не видела во сне и ни о чем не подозревала, а он – жених и ее будущий муж, свободный, бездетный, плыл в океане тумана. И туман этот был сон, и туман этот был – тьма. И туман этот был – смерть.

«Пользуясь вторым законом Ньютона, исследуем простейшие случаи прямолинейного движения материальной точки…» – точно фокусники-чревовещатели скандировали хором тихие, безучастные, безголосые ученики – мертвые ли, спящие ли?

ПРОСТЕЙШИЕ СЛУЧАИ ДВИЖЕНИЯ…

ПРЯМОЛИНЕЙНОГО…

КРИВОЛИНЕЙНОГО…

ОКОЛЬНОГО…

ПУТИ…

Он всегда старался быть им хорошим, дельным педагогом. Против них он ничего никогда не имел. Он просто учил их физике. Так почему же сейчас – во сне, в тумане, во тьме, в смерти – они расселись как вороны по своим партам и смотрят на него – не ученики, не дети, а пришельцы из каких-то иных миров, о которых не знает даже физика. Но, возможно, смутно догадывается и от этого становится совсем непонятной наукой – даже для посвященных, даже для учителей, даже для будущих директоров школы, поставивших себе целью жениться на капризной обеспеченной женщине, на Аптекарше.

ОТЧЕГО ЭТО ОНИ ВСЕ ТАК СМОТРЯТ НА МЕНЯ?? Что они хотят знать?

«Пользуясь вторым законом Ньютона, исследуем простейшие случаи…»

Прямолинейное движение может быть каким угодно, дети. Вот, например, машина, едущая ночью по дороге. Лучи фар – прямая линия света, вырывающая из тьмы фигуру, стоящую на обочине. Две фигуры – высокую и маленькую, взрослую и детскую…

Дети, не шумите в классе! Дети, вам интересно?

Грузовая фура, фигуры, тьма. Стоящий на обочине голосует, и фура останавливается. Лес, лес, лес, тьма, тьма, тьма…

Дети, вы не устали? Скоро звонок. Вам все еще интересно?

«Остановите здесь, дальше мы пешком…»

Фура останавливается, двое выходят. Машина уезжает. Сто пятьдесят рублей в один конец – это ведь совсем не дорого, даже для ночной автопрогулки.

Дети, к вашему сведению, все на свете, И ЭТО ТОЖЕ, можно объяснить законами физики. Или природы. Или человеческой натуры. Наверное, последнее объяснит все лучше, доходчивее.

Вам пока неясно, о чем идет речь? Вот ты, мальчик, сидящий на задней парте, – да, да, ты. Тебя я что-то не знаю, не видел раньше в своем классе. Ты новенький? А это кто рядом с тобой – сестренка? Но она же совсем малышка, лет пяти всего. Какая она кудрявая, какие смешные у нее ботики на ногах, старомодные ботики. А у тебя что? Губная гармошка? Немецкая, трофейная, такие сейчас в наши дни можно отыскать лишь в музее или на барахолке, а может, в реквизите киностудии. Говоришь, можно найти в старых ящиках в подвале закрытого на ремонт театра? Мы туда потом спустимся, после уроков, и ты нам все, все покажешь сам. Как тебя зовут, мальчик?

Фура останавливается на темной дороге. Двое выходят, один расплачивается. Фура трогается с места. Красные огоньки… багровые угли… зола… тьма…

«Зачем мы здесь? Тут темно!»

Дети, полная тишина, или я буду вынужден пожаловаться вашему классному руководителю. Или завучу. Пожаловаться сам себе – на вас.

Перелив губной гармошки…

Тьма…

Что там тикает во тьме, точно часовой механизм? Будильник? Неужели это будильник может создавать в ночи такой адский шум?!

«Адский» – это ведь что-то связанное с адом, в который физика не верит? С адом, в который все мы и никто из нас никогда не попадет?

Тик-так – губная гармошка в ночи…

Кирилл Кириллович Уткин открыл глаза. В комнате, его комнате, где он – на своем диване вместе со своей будущей половиной, не так уж и темно. Свет фонарей улицы Ворошилова льется сквозь тюлевую штору в окно. Будильник тикает. Самый обыкновенный дешевенький, китайский, тот, что по карману скромному учителю. И зеркало на стене.

Зеркало, перевезенное еще с их старой коммунальной квартиры, зеркало, по словам матери, купленное ею на рынке давным-давно, после войны, как раз в тот год, когда здесь, на улице Ворошилова, в доме, который потом сгорел, убили какого-то заезжего циркача-фокусника и его жену. Зеркало толкнул за червонец на рынке кто-то из милицейских. Вещь явно где-то им уворованная на пропой души. Где, откуда?

Зеркало прослужило их семье верой и правдой много десятков лет. Так много, что уже и не сосчитать. Его мать смотрелась в него еще молодой, еще незамужней, еще не подозревавшей о том, что у нее будет сын, будет внук, который потом…

«ЗАЧЕМ МЫ ЗДЕСЬ? ТУТ ТЕМНО, Я БОЮСЬ!»

Уткин приподнялся на локте. Зеркало… Свет фонарей улицы Ворошилова отражается в нем и пропадет, поглощенный точно черной дырой. А затем вновь возникает – уже там, в глубине, в зазеркалье. Из тьмы выплывает полуразрушенная лестница, спуск куда-то вниз во тьму… Осторожные шаги… спичка чиркает…

Вспыхивает факел – там, в зазеркалье, в кромешной чернильной адской темноте. И все это не что иное, как сон, а может быть, галлюцинация, спровоцированная вином, выпитым на ночь на пару со своей будущей половиной, и натужными занятиями с ней любовью – здесь, на этом диване, на простынях, испачканных пятнами его спермы.

Это сон или галлюцинация…

Тик-так – ход