Научите меня стрелять - Анна Яковлева

Сначала мы координировали наши действия с майором Прясниковым, потом с Белым, потом я выясняла, как идут дела в Новороссийске у Гошки, потом на связь вышел Егоров, а в завершение позвонил итальянец, и я с ужасом вспомнила, что меня зовут Екатерина Меркулова, что я риелтор и работаю в агентстве «Гешефт».

После того как мы разложили пакеты с мусором по сумкам, у меня оставалось еще полчаса на макияж и переодевание.

Когда я была готова, Элеонора окинула меня оценивающим взглядом и одобрительно кивнула:

– Все у нас получится.

Уже опустились сумерки, когда я припарковала машину возле станционного домика.

Оставив Элю в «Оке», я еще раз прошлась по своему маршруту.

Когда машина и кран, обещанные Прясниковым, наконец приехали, было уже совсем темно. К этому моменту меня била нервная дрожь.

Я знала, что где-то ведет съемку Михаил Белый, но я его не видела и отдавала себе отчет в том, что, если что-то произойдет, он не успеет к нам на помощь.

Водитель подал мне сумку с деньгами, я попробовала ее на вес и передала Элеоноре. «Больше килограмма», – шепнула я ей. Это означало, что нам понадобится пакет с мусором средних размеров.

Двери «Оки» были открыты, подруга села в машину, поставила сумку на колени и открыла молнию. Пока она проверяла содержимое, я расстегнула меховую курточку и подошла к мужчинам. Эксцентрично размахивая руками так, что полы курточки все время распахивались, открывая декольте критических размеров, я стала показывать, в какую сторону нам нужно ехать, объяснять, как найти наш вагон, и совать им под нос бумажку с его номером. Крановщик и водитель неотрывно пялились на мою грудь.

Элеонора вернула сумку водителю, с улыбкой сказала: «Все в порядке», а я застегнула куртку и полезла в кабину КамАЗа. Представление было окончено.

Как только КамАЗ остановился у разбитого списанного вагона, я выпрыгнула из кабины.

Пятясь назад, скрылась за вагоном, проползла под колесами соседнего состава, вынырнула на другой стороне и побежала.

Обежав старенькое здание товарной станции, где стояла «Ока», я упада на сиденье и завела двигатель.

Я выжала из своей окульки все, на что она была способна, и через полчаса входила в ресторан, где в компании Элеоноры напивался грузинский винодел Шалва Гургенович Гегошвили.

Эля показала мне глазами на кейс. Я удовлетворенно кивнула. Тут у меня зазвонил мобильник – на связи был Никифоров.

– Молодцы, девчонки! – похвалил он нас с Матюшиной. – Мне уже Прясников звонил. Крыл вас на чем свет стоит, но пока еще ничего не понял.

– Заглотил, значит, майор наживку?

– Ага, все нормально, я сказал – неудивительно, что вы струсили. Завтра вторая часть. Не подведите.

– О себе беспокойся, – напутствовала я его.

* * *

Пока я говорила с Гошкой, в ресторане появился Белый.

Михаил, к неудовольствию Шалвы Гургеновича, втиснул свой стул между ним и Элеонорой, присел к столику, перегнулся через Шалву и рассказал, как Прясников встретил КамАЗ и рассчитался с водителем. Потом вместе с хозяином склада Прясников вошел внутрь, пробыл несколько минут и уехал домой. И все.

Тут совершенно некстати Шалва Гургенович попытался положить руку на плечо Матюшиной. Белый попросил гостя не приставать к его девушке. Эля стала пунцовой, винодел расстроился и заморгал затуманенными то ли вином, то ли близостью Элеоноры глазами:

– А где мой девушка?

– Ну, я думаю, ты еще найдешь себе девушку, – пообещал ему Белый.

– Искать? – не поверил винодел. – А разве он потерялся? Э-э, биджо, я никто не терял.

И переключился на меня.

Я старалась отвлечь Шалву разговором о завтрашней поездке в Новороссийск, но он не отвлекался. Он хватал меня за колени, гладил мою руку, пытался делать комплименты моему бюсту, в общем, делал все, чтобы я вышла из себя. Выручать меня было некому, потому что Михаил с Элей опять смотрели друг на друга и ничего вокруг не видели.

Винодел обновил заказ, на столе появились мхали, хинкали, хачапури, белый соус и вино. Увидев все это, я ощутила острый приступ голода и беспокойства одновременно: винодел швырял деньгами как перед концом света. В очередной раз сняв с себя его руку, я спросила:

– На селитру-то деньги останутся?

– Зачем обидеть хочешь, гогония? – надулся гость и стал шарить по карманам. Нашарив, он вынул пластиковую банковскую карту и приосанился: – Этот карточка много денег.

Я мигнула.

Гость наклонился ко мне и, щекоча усами, зашептал:

– Не обижу, будь мой девушка, – и закрепил предложение звучным поцелуем в щеку.

Михаил оторвался от созерцания Элиной неземной красоты.

– Эй, – окликнул он Шалву Гургеновича, – генацвали, это девушка моего лучшего друга.

Однако Шалва Гургенович отмахнулся от капитана милиции:

– Слушай, ты что голову морочишь? Этот девушка твой, этот – твой друг! Где твой друг? Нет твой друг! Я тут, понимаешь?

Михаил затвердел лицом и стал медленно подниматься с места. Мужчины все-таки странные существа. Эти двое, не обращая на меня внимания, вели спор о моей принадлежности.

Дальше началось что-то невообразимое: Михаил потянул Шалву за ворот пиджака, Шалва, пытаясь оторвать от себя руки Михаила, толкнул капитана, Михаил налетел на стол и вляпался в белый соус. На наших глазах Белый изменился в лице, схватил металлический стул за спинку, с легкостью размахнулся и вмазал бы Шалве Гургеновичу по лысому черепу, если бы Эля, взвизгнув, не повисла у него на руке, а я не оттолкнула винодела. Напольная плитка брызнула осколками, стул сплющился от удара, ввязалась охрана, приехал милицейский наряд. Я задвинула ногой кейс с деньгами под стол и каждую минуту ждала разоблачения.

Михаил, выпустив пар, достал из кармана удостоверение, его отпустили, нас он забрал с собой, а Шалву Гургеновича вызволять отказался.

– Миша, он же нам нужен, – заступилась я за гостя, как только кейс оказался у меня в руке, но только испортила все своим заступничеством.

Повернувшись к коллегам, Белый заявил:

– Пакуйте его, не знаю, кто такой. Может, террорист какой-нибудь.

– Друг, дэвушк, – взывал к нам Шалва Гургенович, пока на него надевали браслеты и тащили к выходу, – какой террорист? Где ты видишь террорист?

– Миша, не сходи с ума! Эля, скажи ему, – металась я, но Элеонора неожиданно встала на сторону Белого.

– Миша сам знает, что делать.

Только когда Шалву Гургеновича уже грузили в УАЗ, Мишка дрогнул, неторопливо вышел на крыльцо ресторана и махнул рукой:

– Мужики, стойте, я пошутил, он был с нами.

Шалва тут же забыл обиду, предложил это отметить и потащил Михаила в бар, а мы с Элеонорой поехали домой.