Тайная академия слуг - Ким Иын

Даже сейчас, много лет спустя, спроси у меня о самом счастливом времени в жизни, я без колебаний назову Мукхо. И тихо вздохну. Как хорошо было бы, останься мы там…

Но это было невозможно. Не только отец гонялся за тем человеком – за отцом тоже гонялись. И когда в Мукхо на наш след напали в очередной раз, отец схватил меня и сбежал под покровом тьмы. На этот раз мы скрылись в месте далеко-далеко от моря – на окраине города Вонджу. Там он устроился работать на птицефабрику. Поставил на себе крест и потерял всякую волю к жизни. Бежал от реальности, каждый день довольствуясь чем бог пошлет, перебиваясь непостоянными заработками. Алкоголик-неудачник – вот кем он стал.

Пэ Чхильгу, работавший с отцом на птицефабрике, был немного умственно отсталым. Он был тощим, так что лопатки торчали, а его лицо выглядело желтушным. Постоянно хихикал, обнажая свои гнилые зубы, и ругал отца за лень. Тот, не привыкший работать руками, подчинялся даже дурачку Чхильгу, изображавшему из себя главного и раздававшему указания, когда начальника не было рядом.

– Э-э-й, я сказал тебе убирать куриное дерьмо, а ты чего тут разлегся, а? Кого пытаешься обмануть? – Пэ Чхильгу пнул отца, дремавшего в углу птичника среди сложенных мешков с кормом.

– Нет, нет, нет, я не такой человек…

Отец быстро замахал руками, не открывая глаз, словно пытаясь отмахнуться от кого-то во сне. Каждый раз ему снился один и тот же кошмар. Повсюду газеты, а в них статьи с убийственными характеристиками: неудачник – наследник бизнеса, неблагодарный сын, принесший внебрачную дочь, о которой сам же и забыл, отброс, спустивший все деньги на азартные игры, да еще и употребляет… Газеты налетали на него со всех сторон, раня его своими острыми краями. Заслоняя от них лицо во сне, он извивался на полу птичника.

– А какой ты человек? – Чхильгу разбудил отца, потряся его за плечи. – Давай вставай, убирай помет и складывай яйца в коробки. Думаешь, тебе заплатят за безделье? Хочешь, я скажу начальнику и он тебе зарплату урежет?

Отец поднялся и принялся за работу. Курицы, запертые в маленьком и вонючем помещении птичника, истошно верещали. Чхильгу разбил только что снесенное яйцо и вылил его содержимое себе в рот, залив соджу. Отец же молча убирал лопатой куриной помет и раскладывал только снесенные, еще теплые яйца по коробкам.

От отца сильно несло спиртом. По дороге домой он на уже нетвердых ногах сворачивал в лавку, покупал бутылку соджу и шел с ней домой по глинистой дороге. Несколько лет – по одному и тому же маршруту. Дочь уже пошла во второй класс старшей школы, а его ежедневный ритуал оставался неизменным…

Как-то раз я снова увидела, как на меня показывают пальцем, перешептываясь, две старушки на завалинке перед лавкой.

– Это, что ли, его дочь?

И я узнала, что отец купил соджу в долг.

– Ага, его дочь, – Хан Донсика, который работает на птицефабрике в окрестностях Донгу… Говорят, раньше был страшным богатеем. А дочери приходится терпеть все это из-за его пьянства…

Я втянула голову в плечи, попытавшись стать незаметной, проходя мимо лавки, чтобы старушки ненароком не заговорили со мной. Манера общения в старых кварталах всегда грубая. Это не диалог, а монолог, слова и оскорбления, направленные на тебя. Кто распространяет слухи? В таких местах первоисточник никогда не известен. Но люди разносят слухи с такой уверенностью, будто сами были свидетелями тех событий. И это публичное порицание невыносимо, оно как словесная порка. Вероятно, источником слухов была старушка из соседней забегаловки.

Слухи безжалостны: разносятся ли они шепотом, громко ли выкрикиваются – итог всегда один, охват одинаков. Когда живешь в маленьком узком переулке, особенно если живешь там достаточно долго, мысль о том, чтобы познакомиться с кем-то, а тем более, не дай бог, завязать длительные отношения, не может не приводить в ужас.

Остановившись у порога, я окинула взглядом старый обветшалый дом. Одноэтажное кирпичное здание с плоской крышей, едва возвышающейся над уровнем земли. Дом, казалось, с каждым днем становился все хуже и хуже, выплевывая ошметки краски и словно говоря: «Помирать, так вместе – я рухну, и ты сгинешь вместе со мной».

Я толкнула старые скрипучие железные ворота. Нам было отведено три комнаты в полуподвальном помещении – еще ничего.

К счастью, отца не было дома. Я переоделась и уселась, согнувшись в три погибели, перед низким столом. Над ним была приклеена надпись – «До экзамена 355 дней». Я обязательно сдам все экзамены, выпущусь из школы и поступлю в университет. С этой решимостью я раскрыла учебник.

– Господин Донсик, вы тут?

Черт! Я невольно нахмурилась. Они снова пришли… Я встала и открыла входную дверь.

– Отец дома?

Пак Чонвон. Коллектор. Придя впервые, он протянул удостоверение личности и документы, удостоверяющие наличие долга и его сумму, – мол, я официальный взыскатель задолженностей.

– Нет его.

– Ну тогда я его тут подожду, ага?

На нем был довольно выношенный до глянцевитости черный костюм с помятой дешевой рубашкой под ним, туфли с потертыми каблуками – конечно, нелегкая это работа, целыми днями обходить должников! Лицо его выглядело усталым; ну правильно, каждый день выслушивать мольбы должников и запугивать их – тоже нелегкий эмоциональный труд…

– Да пожалуйста.

Я не пригласила его пройти внутрь и снова села за стол, но через пару минут снова поднялась и подошла к нему.

– Я хотела у вас кое-что спросить.

– Что?

– А если отец не сможет выплатить долги – что будет тогда?

Вместо ответа он лишь задумчиво посмотрел на меня. А потом перевел взгляд на листок над столом – «До экзамена 355 дней» – и тихо вздохнул.

– Девочка, ты в курсе, сколько должен твой отец?

– Примерно.

– Что ж, не знаю, правильно ли говорить такие вещи, но как раз тебе-то это и надо знать, так что скажу прямо.

Я невольно напряглась от такого вступления. Инстинктивно почувствовала: то, что он скажет, может быть связано со мной.

– Если отец не выплатит этот долг, тот перейдет тебе.

– Что? Это почему?!

– Ну, это когда станешь совершеннолетней…

– Так ведь он жив-здоров, почему его долг должен перейти мне?!

– Знаешь, я в этом деле уже не первый год, и вот что тебе скажу…

Тут он запнулся. «Ну же, быстрее, договаривай», – подгоняла я его взглядом.

– Скорее всего, кредиторы сделают его недееспособным – и тогда всю сумму долга придется выплачивать тебе.