Особая примета - Евгений Евгеньевич Сухов

Следовало искать хромого. Но возникает вопрос: где именно? Первые два преступления совершены хромым убийцей в городском поселке Караваево — промышленном районе, еще лет двадцать пять назад являвшемся настоящим пригородным поселком, не входящим в городскую черту. Но третье нападение на девушку преступный хромец осуществил в Ленинском саду, недалеко от городского парка «Черное озеро», неподалеку от кремля. То есть в самом что ни на есть центре города, причем довольно людном. Значит, преступник хорошо ориентируется в городе, и наверняка он местный. Но что это дает? Ровным счетом ничего. Неужели остается лишь дожидаться очередного убийства в надежде на то, что зловещий калека все-таки допустит ошибку и оставит на месте преступления более существенные улики, нежели следы от своей клюки? А душегуб должен совершить ошибку, ведь он почувствовал свою безнаказанность, каждый его шаг будет все более наглым, чем предыдущий, и менее просчитанным.

* * *

За годы войны инвалидов — хромых, безногих, безруких, одноглазых и ослепших, пришедших с фронта к родному порогу, — в городе насчитывалось многие тысячи. Трехсот рублей, полученных от государства на проживание, не хватало (ровно половина суммы заработка низкоквалифицированного рабочего — тут даже на папиросы не хватит!), а потому калеки выживали, как могли: создавали рабочие коммуны по пошиву одежды и продавали свой товар на базарах, работали часовщиками или сапожниками. Иных, не сумевших отыскать себя в мирной жизни, можно было встретить в поездах: одни играли на гармошках (часто в парадной форме и при орденах), прося за свое музыкальное выступление на пропитание; вторые ходили из вагона в вагон, держа в руке фуражку для подаяния; третьи оставались у дверей, ненавязчиво просили курево или лишнюю копеечку. Немало их было и на вокзалах. Часто инвалиды собирались в большие группы и, стараясь никому не досаждать, просто напивались горькой, делясь довоенными и военными воспоминаниями, в которых они были молоды, задорны и здоровы, и тихо засыпали на виду у всего общества.

Часто инвалиды уходили в запой, пытаясь хотя бы на короткое время позабыть о своей горемычной судьбе; некоторые и вовсе покидали дом, чтобы не стать обузой для близких. Тогда матери, обеспокоенные пропажей сыновей, выходили на их поиски, чтобы на сгорбленных спинах приволочь их в родные стены.

Инвалиды, калеки и были настоящим лицом послевоенного города. Поговаривали, что скоро их должны собрать всем скопом и увезти куда-то в приюты, где о них будут заботиться.

Горожане в своем отношении к инвалидам делились на две группы: одни старались их не замечать или стыдливо отводили глаза в сторону; другие старались помочь всем возможным — деньгами, продуктами одеждой; находили для обездоленных сочувствующие и теплые слова. Не смущаясь, приводили такого калеку в квартиру, где отскребали его от грязи, мыли, причесывали, делились последним, старались, чтобы хотя бы на короткое время он почувствовал себя хоть кому-то нужным. Среди сердобольных было немало женщин (их милосердие вообще творит чудеса!), тоскующих по убитым сыновьям и пропавшим мужьям. Всю свою нерастраченную доброту они передавали инвалидам, встреченным где-то во дворах, ютившимся в сараях, или у храмов, просившим милостыню. А что, если изверг, пользуясь своей обезображенностью, убивал именно таких сострадательных женщин, поделившихся с ним куском хлеба и предоставивших на какое-то время свой кров, или девушек, проявивших к нему сочувствие?

Вполне рабочее предположение, и его следовало проверить. Преступно сидеть и дожидаться, когда убийца отыщет очередную жертву.

Печальная новость о том, что какой-то злодей убивает девушек и женщин, быстро распространилась по городу. Горожане стали вести себя осмотрительнее, старались меньше доверять чужакам. В самом городе увеличилось количество патрулей, для чего привлекали даже воинскую часть МВД. Часть милиционеров переодели в гражданскую одежду, и они ходили по двое и даже по трое, заглядывая в темные дворы и переулки, в самые отдаленные и криминогенные районы города. Их можно было распознать в массе людей по острым пристальным взглядам, которыми они оценивающе смотрели на проходящих мимо мужчин. Однако Казань — город большой, а штат милиционеров ограничен — все улицы патрулями не охватишь. Подключили к розыску даже опытных оперативников-сыскарей. Побросав свои текущие дела, которых у каждого из них было не одно и не два, они неустанно рыскали по городу, разыскивая хромого… Вот если бы еще знать, где искать этого злодея! Тогда бы точно хромому убийце было несдобровать, опера — ребята боевые, тертые и непременно в скором времени разыскали бы хромца. Иногда они приводили в отделение какого-нибудь инвалида, но, основательно допросив его, отпускали. Опять не тот! Результат покуда был нулевой…

В десятых числах декабря к розыскной операции решили привлечь сотрудниц уголовного розыска. Отбирали их скрупулезно. Одним из главных критериев отбора было условие, чтобы сотрудница была миловидной, молодой и могла постоять за себя. На всякий случай каждая из них была вооружена ножом. Девушки и женщины должны были играть роль подсадных уток. Напросилась участвовать в операции и лейтенант Зинаида Кац. Как ее только не уговаривал отказаться от этой затеи майор Щелкунов, молодой следователь твердо стояла на своем. Виталий Викторович и Зинаида Борисовна стали встречаться, они даже собирались зарегистрировать брак — и майор просто по-человечески беспокоился за жизнь возлюбленной. Вот так, перед самой свадьбой, взять да и потерять невесту, отдав ее в руки хромого душителя, — этого Виталий Викторович не смог бы простить себе до конца своих дней.

Учитывая, что в первом случае, когда хромой напал на охранницу склада ОРСа моторостроительного завода Глафиру Хлопченко, преступник позарился на продукты, во втором — на деньги Аллы Чумаковой, а в третьем — на предметы одежды студентки Елены Ткачевой, все подставные девушки были хорошо, можно было даже сказать, с некоторым изыском одеты. Их одежда должна была свидетельствовать об их материальном достатке, что и должно было спровоцировать убийцу совершить преступление. Плюс в руках у них были сумки с продуктами. Вроде бы все было предусмотрено для того, чтобы убийца клюнул…

Конечно, девушек прикрывали опера в гражданской одежде, неотступно наблюдающие за ними и готовые в любой момент поспешить им на помощь. За Зинаидой Кац присматривали капитан Рожнов и опер старший лейтенант Федор Гапоненко, новый человек в отделе Щелкунова, рекомендованный самим начальником городского уголовного розыска подполковником Фризиным.

Местом прогулок для Зинаиды Борисовны был выбран сад «Эрмитаж», находившийся, как и Ленинский сад, и парк «Черное озеро», в центральной