Особая примета - Евгений Евгеньевич Сухов

Майор Щелкунов внимательно посмотрел на фотографическую карточку на пропуске. На него смотрел мужчина годов сорока или около того с залысинами на лбу, глубоко посаженными глазами и довольно большим носом. Уши его топорщились, несмотря на то что он явно старался прикрыть их редкими белесыми волосами. Красавчиком такого мужчину даже с большой натяжкой назвать было нельзя. Но женщины по своей природе непредсказуемы, часто иррациональны, зачастую доверяют инстинктам, и, поставь рядом писаного красавца, сложенного, как Геркулес, и такого вот квазимодо, не всякая из них выберет раскрасавца. А если поинтересоваться у нее, почему ее выбор остановился именно на страшиле, так она, скорее всего, затруднится ответить…

Майор Щелкунов еще какое-то время смотрел на фотографическую карточку на пропуске, затем вслух прочел:

— Пятизадов Модест Филиппович. Ну и фамилия, однако, ему досталась, — невесело заметил он. — Если покопаться в истории его предков, так наверняка вылезут какие-нибудь невероятные сказания. — После чего передал пропуск Валентину Рожнову: — Действуй!

— Есть!

Глава 12. Допрос подозреваемого Пятизадова

Мудрствовать лукаво капитан Валентин Рожнов не пожелал (пошел по кратчайшему пути), просто заявился к Пятизадову на квартиру вместе с двумя подручными и, как только тот открыл ему дверь, задержал его, чтобы препроводить в городское управление милиции.

— На каком основании вы меня задерживаете? — пытался хорохориться Пятизадов, но даже не умудренному жизненным опытом человеку было бы ясно, что тот очень напуган. Если не сказать, что панически.

Капитану Рожнову пришлось удовлетворить любопытство задержанного. Прежде чем распахнуть дверь и выйти на лестничную клетку, он холодно разъяснил:

— Вы задержаны по подозрению в убийстве гражданки Марины Болдыревой.

Лицо Пятизадова покрылось бледностью.

— Но я никого не убивал.

— Это вы нашему следователю расскажете, — отреагировал на заявление задержанного мужчины Валентин Рожнов. — А вообще я бы посоветовал вам поразмыслить над чистосердечным признанием. Есть вероятность, что суд учтет ваше чистосердечное признание и может сократить срок пребывания в заключении… У нас уже достаточно доказательной базы, чтобы отправить вас за решетку на долгие годы.

Задержанный уронил голову на грудь, а затем в сопровождении двух сержантов стал спускаться вниз по ступеням лестницы. Около дверей в подъезд Пятизадов вдруг оттолкнул одного милиционера, ударил в лицо другого, с силой пнул дверь и вылетел на улицу. Ему удалось пробежать всего-то пару десятков шагов: капитан Рожнов, мгновенно припустивший следом, быстро догнал Пятизадова и толкнул его в спину. Потеряв равновесие, Пятизадов запнулся и упал. После чего был тотчас жестко скручен озлобившимися милиционерами и доставлен в городское управление МВД.

На следующее утро Модеста Филипповича Пятизадова привели в допросную комнату, где уже находилась следователь отдела лейтенант Зинаида Кац. В уголке примостился начальник отдела майор Щелкунов, изъявивший желание присутствовать при допросе.

После ряда формальных вопросов подозреваемому Зинаида Борисовна спросила:

— Вам знакома Марина Валерьевна Болдырева?

— Да, я ее знаю, — после недолго молчания ответил Пятизадов.

— Кем она вам приходится?

— Мы вместе работаем. Так сказать, коллеги.

— Что вы делали в квартире Марины Валерьевны вчера вечером? — заглянула в глаза подозреваемого следователь Кац, пытаясь разглядеть в них страх и беспокойство.

— Ничего, — умело изобразил удивление Модест Филиппович. — У Болдыревой я вчера не был.

— А когда были? — поинтересовалась Зинаида Борисовна, осознавая, что подозреваемый поддерживает диалог.

— Давно, — безразлично ответил Пятизадов. — Я уже и не припомню, когда именно.

— А вы постарайтесь, пожалуйста, — вежливо настаивала лейтенант Зинаида Кац. — Это очень важно для нас, — добавила она со значением. — Да и для вас тоже…

Модест Филиппович закатил под лоб глаза, с полминуты помолчал. В это время он походил на школьника, забывшего урок и пытающегося его вспомнить. Затем негромко произнес:

— Нет, не помню…

— Тогда подскажите, — после недолгой паузы произнесла Зинаида Борисовна, — каким образом ваш рабочий пропуск оказался в квартире Марины Болдыревой в день ее убийства?

— А мне откуда знать? — пожал плечами Модест Филиппович. — Может, он там уже месяц валяется. Или два. А может, кто-то специально его подкинул…

В это время в допросную комнату вошел капитан Рожнов и что-то сообщил на ухо майору Щелкунову. Тот кивнул и с интересом уставился на Модеста Пятизадова.

— А хотите, мы сейчас устроим вам очную ставку со свидетелем, который видел, как вы вчера вечером выскочили из подъезда, где жила Марина Болдырева, буквально как ошпаренный? — произнес из своего угла Виталий Викторович, продолжая в упор смотреть на Модеста Филипповича. — И вам придется еще отвечать и за ложные показания. Хотите?

Пятизадов молчал.

— Так хотите? — переспросил задержанного мужчину майор Щелкунов, не сводя с него взора.

— Нет, — тихо ответил Модест Филиппович и опустил голову. — Был я вчера у Марины…

— Убили зачем? — задал новый вопрос майор Щелкунов.

— Я не убивал, — продолжал упорствовать Пятизадов.

— А кто тогда убил? — поднял брови Виталий Викторович.

— Мне неизвестно. Я пришел к ней, чтобы занять денег. Она понимающая была женщина, никогда не обманывала, а потом я всегда долг вовремя возвращал, — сообщил Модест Филиппович. Говорил негромко, с чувством, упрекнуть его в неискренности было сложно. — Подхожу к дверям ее квартиры — щель в два пальца. Отворяю дверь, вхожу. «Марина, — зову, — где ты?» А она молчит, не откликается. А потом ноги ее вижу. Я еще тогда подумал, чего это она вдруг на полу сидит. Делаю шаг… А она, оказывается, не сидит, а лежит. Мертвая уже…

— Вы к ней подходили?

— Нет, — отрицательно покачал головой Пятизадов.

— Тогда откуда же вы могли знать, что женщина неживая?

— На фронте насмотрелся на покойников. Ошибиться не мог. Глаза с какой-то поволокой, что ли… Веки слегка прикрыты, а глаза куда-то вдаль смотрят. — Тут мужчина заволновался, сбился и неожиданно умолк. На его поседевших висках в такт биению сердца быстро пульсировали тонкие синие жилки.

Молчал он минуты три, словно собираясь с мыслями. Все это время Зинаида Кац и Виталий Викторович терпеливо молчали, понимая его состояние. Или делая вид, что понимают.

Наконец Пятизадов продолжил глуховатым голосом:

— Я, как увидел ее мертвой, испугался сильно. Понял, что убили ее. И как это понял — ноги в руки и бежать! Очевидно, тогда в спешке я свой заводской пропуск и выронил…

Модест Филиппович замолчал снова и посмотрел сначала на майора Щелкунова, а потом перевел взгляд на лейтенанта Зинаиду Кац. В его глазах застыл невысказанный вопрос: «Ну вы что, мне не верите, что ли?»

«Нет, не верим», — хотелось высказаться Зинаиде Борисовне, но она удержалась. Иногда молчание бывает более красноречивым, нежели слова. А потом она произнесла с некоторым сомнением:

— Складно у вас получилось,