Искатель, 2003 № 01 - Журнал «Искатель»

— Разливай, Джо. Я не смогу.

— У тебя дрожат руки, Сикорски.

— Голос, Джонни, мне не дает покоя Голос.

— Голос?! — Хмель мгновенно испарился из головы Хел-ларда. — КАКОЙ ГОЛОС?

— Да хрен его разберет… — пьяно махнул рукой Сикорски. — Талдычит одно и то же.

— Что именно? Что именно, Дэн?! — Джон был собран, как стальная пружина. Он резко встряхнул своего собутыльника. — ЧТО ГОВОРИТ ГОЛОС?

— Погоди. Сейчас, погоди. Что-то такое. Вот задница! Сейчас… Вот! «Его убить было труднее… Первый раз все верили в случайность…» И снова — «его убить было труднее».

— Где ты услышал этот голос, Сикорски? — Хеллард резко притянул Дэна к себе за помятую рубашку и принялся хлестать его по щекам. — Где?

— Там, — вяло отбиваясь от Хелларда, махнул рукой в сторону космодрома Дэн. — Да погоди ты! Я уже способен говорить. Там, на корабле. Когда был в шлюзовой камере. Я стоял и думал, зачем Ринате полез в этот долбаный шлюз, когда корабль шел на околосветовой скорости. Сейчас… Да убери ты руки! Я сам… все вспомню. Вот. Уже нормально…

Я долго стоял в камере. Представлял, что он там пытался исправить. Я хотел поставить себя на его место. И вот, стремясь почувствовать то, что чувствовал он, я вдруг увидел картину.

…Космос… Холодное пространство, усыпанное мириадами звезд. Огромный могучий корабль несется вперед, вспарывая темноту неизвестности. Я вхожу в шлюз. Отключаю датчик, берусь за рукоятки маховика. С той стороны переборки — вечность. Разве так много надо, чтобы стать вечностью? Всего-то десяток оборотов штурвала — и вот я уже не человек, я часть огромного сияющего мира, среди звезд, вечно поющих свою песню, пока неведомую мне. Оборот штурвала. Он приближает меня к этой неземной музыке. Слышишь? Звезды что-то шепчут. Громче! Говорите громче! Я — пыль на лабиринтах космических дорог. Все звезды лежат на моих огромных и сильных ладонях. Я играю ими — драгоценными камнями. Оборот… Что есть человек? Песчинка. Крохотный жучок на теле Вечности. Еще оборот. Что такое человеческая жизнь? Странный миг, смешной, такой краткий, что сонная звезда не успевает из голубого гиганта превратиться в карлика. Новый оборот маховика, еще виток на пути к свободе. Сколько человеческих жизней надо отдать, чтобы осилить путь, который проходит звезда от яростного, ослепительно-белого гиганта до сверхплотного тусклокрасного шара? Еще оборот…

И вот, Джо, когда я сделал последний оборот, я вдруг увидел перед глазами странную картину — словно с моих глаз упала пелена. Все звезды — от гигантов до карликов — смеялись. Они хохотали, заливая меня ядовито-красным цветом, цветом моей крови, что хлынула из меня — через нос, уши, глаза.

Я нажимал на маховик, Джо. Пытался крутить… Мне было очень страшно, поверь. Я хотел кричать, но воздух вырывался из меня с шипением… Я давился кислородом, харкал им. Только представь: блевал воздухом! И тут — палящая боль. Пятна в глазах. Я лежу на полу шлюза, и голос, голос — прямо надо мной. Нет! Внутри меня.

— ЧТО ОН СКАЗАЛ, Дэн? Что он сказал?! Припомни точно! Что?!

— Он сказал: «Его убить было труднее. Первый раз было легче, все верили в случайность. Второй раз надо было сделать все очень аккуратно… А он, к тому же, не поверил мне…»

— Голос сказал именно так?

— Джо, старая задница, не ори мне в ухо! Я не помню точно, что сказал этот придурочный голос. Не помню! Но смысл был таким…

— Дальше!

— Пустота. Я потерял сознание. Меня вынесли из корабля на руках.

— Почему ты не указал этого в отчете? Стареешь, Сикорски!

— Старею, Хеллард. И ты не молодеешь. Просто для тебя время пока летит не так быстро. Что мне было писать? Знаешь, Джо, я еще не сошел с ума! Я не хочу, чтобы мистер Хортон, прочитав отчет, отправил меня в отставку со словами: «Эта старая жопа обкурилась травкой». Я, знаешь, еще хочу поработать. Найди того урода, что спроектировал этот долбаный корабль! Может, он чего объяснит?

— Ладно, Дэн, — Хеллард примирительно похлопал Сикорски по спине. — Мы погорячились. Оба набрались по самое «немогу». Пошли отсюда.

Сикорски тяжело поднялся из-за стола. Джон тут же подхватил его, иначе бы Дэн рухнул прямо на пол. Пошатываясь, они побрели в сторону выхода. По потолку бара, стилизованного под Млечный Путь, порхали разноцветные звезды. Неземная музыка, врываясь в душу сквозь туман алкоголя, больно царапала нутро. Иногда среди газовых звездных шлейфов проносились быстрые сполохи комет. Но Сикорски и Хеллард не видели всего этого — то же самое кружилось и суетливо мелькало у них внутри, под веками, без всякой стилизации.

Последнее, что запомнил Джон Хеллард в ту ночь: он бросил тело Дэна Сикорски на какую-то кровать. Потом наступил провал в памяти, из которого он смог выбраться лишь на следующее утро, с трудом ощутив себя чем-то из интерьера своей комнаты в служебной гостинице… Вероятно, тумбочкой или ножкой стула. Хеллард не смог додумать эту мысль. Другая прочно поселилась внутри — «холодный душ»!

Нужен холодный душ.

В пять утра было еще темно. Энди Хортон массировал тупо ноющий затылок, потом, посмотрев на себя в зеркало, принялся за мешки под глазами.

«Черт возьми! — подумал он. — Еще одна такая ночь — и все». Левая рука отнималась, иглы внутри кололи все сильнее и сильнее. «Надо еще раз выпить лекарство».

Он ждал доклада службы внутренней безопасности. «Мы вычислим», — пообещал Торелли. Сутки еще не прошли, но Хортон надеялся получить результат.

Неожиданный сигнал коммуникатора заставил его вздрогнуть. «Неужели все?» — подумал Энди, снимая трубку. Это действительно был Торелли. Имя. Только имя. Оба-им было понятно, о чем речь. И больше не требовалось объяснений.

— Точно? — нахмурившись, переспросил Хортон.

— Уверен, — ответил Торелли. — Сейчас будут документы. Там все как на ладони. Банально до жути — карточные долги. Он влип по уши, и его купили с потрохами…

Все вставало на свои места. Энди глубоко вздохнул, устало закрывая глаза. Как трудно, когда кто-то из своих, самых близких сдает тебя… Сколько раз такое уже было? Минуту-другую Хортон сидел неподвижно, вспоминая… Президент «Сигмы» не торопился.

Он знал, что авиакатастрофы сегодня не избежать.

Утро началось с резкой головной боли, от которой не спасла даже таблетка нового, сверхэффективного препарата. Чашка кофе также не излечила Джона, и он, в раздражении на весь окружающий мир и собственное вчерашнее поведение, дотащился до рабочего кабинета. Первую четверть часа Хеллард провел в раздумьях — чем привести в норму разрегулировавшийся организм. В конце концов он плеснул виски на дно