Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

— Прокололись — другими словами, не уберегли, клиента у них шлепнули, да?

Катя закрыла за собой кухонную дверь — пусть балаболят. Сейчас Кравченко перья распустит, расхвастается насчет своего охранного опыта — мигом горлышко пройдет. Знаем вас и ваше воспаление хитрости!

Она старательно готовила ужин. Сардельки жарились в печке, соус булькал на плите. Достала из холодильника масло, помидоры. Нашла баночку сладкой кукурузы. Мещерский знал, что она ее обожает, и всегда держал запас. Милый Сереженька, заботливый, не то что…

За стол сели через полчаса. Мещерский достал из холодильника бутылку пива. Кравченко облокотился на стол.

— Бронхит в туберкулез переходит, нет? — спросил он печально.

Катя не удержалась и хихикнула. Мещерский схватил его тарелку.

— Съешь сардельку горяченькую. Тебе соусом полить? Катя готовила.

— А он не ядовитый?

Мещерский пропустил замечание мимо ушей.

— Я, ребята, вчера анекдот слышал, — начал он жизнерадостно. — Встречаются, значит, чукча, Клинтон и Берия. Клинтон и говорит… Черт! Забыл. Забыл, что говорит Блин Клинтон. Вадь, а почему все нынешние анекдоты столь неуклюжи? Народ прежде такое загибал, а теперь…

— Народ! — Кравченко хмыкнул. — Какой народ, Сережа? Перекрестись. Все анекдоты, что сейчас в классические сборники входят, выдумывали знаешь где? В домике на кругленькой площади с памятником партайгеноссе "Д". Кабинетик там был под самой крышей под зеленой лампой. Как общество «Арзамас». Собирались штатные сказители от капитана и выше и… За пять минут на любую тему с любым персонажем историю могли слепить. Об этом даже анекдот ходил, — он открыл было рот — рассказать, но взглянул украдкой на Катю и сдержался, — неприличный, при дамах не буду.

— Сказители, значит, ясненько, — Катя отправила в рот ложку кукурузы. — Значит, о любых персонажах могли?

Кравченко вздохнул.

— Ну, а про… Колобка могли, непристойный только.

— Сидят чукча, Колобок и Екатерина Сергеевна на сочинском пляже, плетут небылицы и… — Кравченко внезапно вспомнил что-то. — Вот у нас в институте мастак один был на анекдоты. Сереж, Витьку Павлова помнишь? Мозги у него, как у Жванецкого были, а язык подвешен, как у Лени Якубовича. Помнишь его, а?

— Он мне звонил, — лаконично изрек Мещерский.

— Когда?

— Последний раз — позавчера. А так мы с ним с марта перезваниваемся. То он мне, то я ему.

— А-а, ну ты с ним и раньше связи не терял. Он где сейчас?

— Работает в турагентстве «Восток» менеджером. Давно уже, года четыре. Там дела у них — швах, банкроты они.

— А чего звонит?

— Да у нас дела с ним, — пояснил Мещерский. — Его тетка в Музее антропологии работает старшим научным. Ты же знаешь, наша экспедиция разные задания будет выполнять, ну их программу тоже. Он меня с нею и познакомил. А второе — он насчет усыновления справки наводил. Я вот через Катю все ему узнавал.

Кравченко покосился на Катю, отправил в рот сардельку, набулькал в кружку пива. («И горлышко бронхиальное прошло!» — злорадно отметила та.)

— Он ведь от Ленки Серовой ушел, я слышал. Они давно вроде разбежались, — заметил Вадим. — Кого ж он тогда усыновляет?

— Сказал, что после развода так и не женился. А тут были у него друзья — китайцы, представляешь? Муж и жена. Врачи. Он с ними в Таджикистане познакомился. Ну, якобы они там погибли — ехали по дороге на Мургаб, их «духи» обстреляли. Остался у них пятилетний сынок-сирота. Вот он этого китайчонка и усыновлял. Катя мне вон весь порядок в отделе по несовершеннолетним узнала: какие бумаги нужны, куда направлять.

— Альтруист Витька, ишь ты, — заметил Кравченко, вперяя в Катю пронзительный взгляд. — К семейному очагу мужика потянуло. А веселый он парень был в институте. Душа нараспашку. За это его и в Контору не взяли, и из дипломатов поперли. Он переводчиком вроде подвизался потом?

— Ага, — Мещерский смаковал пиво. — Завтра я в музей к его тетке иду, она доктор наук, хранитель всей экспозиции. Музей там классный, только закрытый.

— А можно тогда с тобой? — спросила Катя. — Ну, если он закрытый для зевак, значит, там есть что посмотреть. Завтра все равно суббота. Там динозавры, да? Скелеты?

— Там всего хватает. Вадь, а ты… — Мещерский подмигнул. — Витька туда тоже подскочит. Сокурсника не желаешь повидать?

Кравченко все смотрел на Катю. Она подняла глаза от тарелки — ну на тебе, на, скандалист! Ее взгляд, видимо, что-то ему разъяснил. Однако он не желал так быстро капитулировать. Налил себе пива, спросил томно:

— Кости-то допотопные по какому адресу хранятся?

— В двух шагах от Катиной «управы», в Колокольном.

— В Колокольном? Там напротив ресторанчик есть корейский. Так?

— Есть, есть.

— Тогда ладно. Поскучаем в музее, пылью подышим, зато потом встречу сбрызнем.

— В корейском дорого, — заметила Катя.

— Что? — Кравченко повернулся к ней. :

— Дорого в корейском. И пакость там всякая. Пауки заливные.

Вадька отодвинул тарелку. Взглянул на наручные часы. Демонстративно зевнул.

— Половина десятого… Серега, поздно уже, да? Как, на твой взгляд? Гостей вон пора выставлять. На хауз.

Мещерский улыбнулся. Катя поднялась. Кравченко поднялся следом.

— Посуду моет хлебосольный хозяин.

— Ладно, — Мещерский двинулся за ними в прихожую, — встретимся у музея в четыре.

Катя открыла дверь и направилась к лифту. Кравченко шествовал следом, позвякивая ключами от машины.

В тесной кабинке лифта лед ссоры растаял окончательно. Лифт — удобное изобретение для таких субъектов, как В. А. Кравченко. Между третьим и "вторым этажами мир был окончательно и бесповоротно заключен. Вадька успел расставить все точки над "i".

Глава 5

МУЗЕЙ

Суббота стала преддверием тех удушливо жарких дней, что обрушились на Москву в середине июля. Катя проснулась в начале восьмого. Ей показалось, что она каким-то образом очутилась в парной бане: не продохнуть, воздух в комнате точно теплая вата или кукуруза попкорн. Вадим тихо посапывал рядом. Если не просигналит электронный радиобудильник — может дрыхнуть до обеда. Она хотела было из вредности нажать на клавишу музыки в будильнике и оглушить его какой-нибудь «Армией любовников», но потом все же пожалела: пусть спит. «Мое чувство глубокое, как океан» — его шуточки, его родинка на левой ключице… Она осторожно выскользнула из постели и направилась в душ.

Кравченко покинул почивальню не скоро. Катя успела уже выпить кофе и посмотреть по кухонному телевизору «Тома и Джерри» по шестому каналу.

— Ну, чем займемся до четырех? — осведомился Вадим, выходя из ванной и растираясь махровым полотенцем.

Она пожала плечами. Улыбнулась.

— Тогда у меня есть предложение, —