Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Включив вентилятор, вмонтированный в окно, я прослушала записи, оставленные телефонным автоответчиком. Со мной хотела переговорить Тесса Рейнольде. Набирая ее номер, я заметила, что фикус, которым я хотела освежить унылый интерьер, погиб оттого, что его не поливали.

– Ви.Ай.? Ты, конечно, слышала о Малькольме? – Глубокий тембр выдавал необычное напряжение ее голосовых связок. – Я... Я хотела бы нанять тебя... Хочу быть уверенной, что их найдут, этих бандитов.

Я постаралась ей все объяснить так же тщательно, как и в разговоре с Лотти.

– Вик! Но это так на тебя не похоже! Что ты подразумеваешь под словами «рутинная полицейская работа»? Я хочу убедиться вот в чем: если полиция, то есть «рутина», как ты называешь, говорит: нет возможности найти убийц, то значит, так оно и есть?

Я должна знать точно. Не желаю сойти в могилу с мыслью, что не смогли найти убийцу. Да вообще-то... они просто не хотят искать. Ведь Малькольм для них – еще один убитый негр. Разве не так?

Я постаралась вернуть ee к реальности, ведь именно это делало мою работу возможной. Тесса не нападала лично на меня. Она вела себя так, как ведут люди, убитые горем, гневно настаивая на разъяснении всех обстоятельств.

– У меня только что был такой же разговор с Лотти, милая Тесса. Попробую позондировать, задействовать кое-какие источники информации. Признаться, их у меня довольно мало. И я уже обещала Кэрол Альварадо переговорить с Фабиано. Но ты не должна дышать мне в спину, когда я работаю. Если наткнусь на что-нибудь, уверяю тебя – немедленно передам сведения полицейскому офицеру, ведущему расследование. Потому что только у него есть мощный аппарат для дальнейшего ведения дела.

– Малькольм так уважал тебя, Вик. А теперь ты отворачиваешься от него.

Рыдание, прорвавшееся в голосе, чуть не заставило меня зарычать на нее.

– Я не отказываюсь от него, – сказала я, впрочем, вполне уравновешенно, – но мои действия неадекватны усилиям полиции. Вы что думаете, я каменный истукан? Моего друга зверски забивают до смерти, а я объективна до равнодушия, как какой-нибудь Шерлок Холмс?.. Господи Иисусе, Тесса, ты и Лотти из меня просто какого-то болвана делаете.

– Если бы у меня были такой опыт и связи, как у тебя, Вик, я бы сама ринулась в бой вместо того, чтобы сиднем сидеть у себя в студии и лепить монумент, олицетворяющий горе.

Она бросила трубку. Я устало потерла лоб. Мои плечи хлипкого польского происхождения, очевидно, не годились для такой нощи. Я проделала небольшую гимнастику. Если рассуждать банально, Тесса, наверное, права: я решаю проблемы больше делом, чем словом. Это-то и превращает меня в хорошего детектива. Но почему, скажите на милость, это дело казалось мне столь несъедобным?

За окнами простучали колеса экспресса «Дэн-Райан-Эл». Я с трудом поднялась и повесила жакет в платяной шкаф. Вся мебель в офисе повидала-таки виды. Большой дубовый письменный стол перекочевал сюда с аукциона, устроенного полицией. Пишущая машинка «Оливетти» принадлежала еще моей маме. За столом возвышался металлический, цвета хаки, сейф для досье – подарок одного издательства, у которого не хватило денег на гонорар.

Я хранила в кабинете все до единой бумажонки еще с тех пор, как стала заниматься сыском с десяток лет назад. Правда, дела казенной адвокатской практики, с которой я рассталась, застряли в архиве графства. Но мне удалось сохранить гору заметок, записок, блокнотов, даже рецептов. Время шло, а я все больше убеждалась, что нет смысла рассортировывать бумажонки. Сдвинув в угол стола погибший фикус, я вывалила содержимое нижнего ящика. Чего там только не было! Счета за горючее, штрафы за превышение скорости, адреса и имена свидетелей, чей подлинный облик я не смогла бы уже вспомнить ни за что на свете... Вот, скажем, коротенькое заявление в суд в защиту женщины, убившей мужчину, изнасиловавшего ее после освобождения его под залог. Мои руки ворошили многолетнюю пыль, и шелковая блузка из светло-бежевой стала серой.

В час дня я пошла в ближайший гастроном и купила бутерброд с ветчиной, а также пару бутылок содовой для дома. Наконец к закату нашла то, что искала, – обрывок бумаги, стиснутый двумя страницами судебной повестки за февраль 1975 года.

Серджио Родригез, молодой хулиган, панк. За свою короткую жизнь неоднократно арестовывался за деяния, носившие все более опасный антиобщественный характер. В итоге уже в восемнадцать лет предстал перед судом по обвинению в квалифицированном разбойном нападении. Мне выпала «счастливая» участь защищать его в суде. Это был смазливый паренек с уймой обаяния, сдобренного высоким накалом агрессивности. У меня был номер телефона его мамочки, которая признавала обаяние сыночка, но не верила в его тягу к насилию. Впрочем, как мне тогда показалось, я сделала все, что могла, ради ее непутевого сына.

Поскольку это была первая судимость, Серджио схлопотал не десять лет, а два с половиной года. Он вышел из тюрьмы в то время, когда я занялась частным бизнесом.

Когда я защищала его, он слыл душой банды «Ядовитые чужаки», орудовавшей в Гумбольдт-парке. После освобождения Серджио, получивший хорошую закалку в тюремной школе, натаскивавшей руководство шайками, быстро выдвинулся в «авторитеты» преступного мира. Он сменил название банды на «Латинские львы», и ныне она претендовала на амплуа некоего джентльменского клуба. Я как-то увидела фото Серджио в газете «Геральд стар», которой он предъявил иск за то, что та назвала «Львов» уличной бандой. На нем был шикарный костюм-тройка, даже снимок не мог скрыть великолепные покрой и ткань. А со временем под его руководством «Львы» перебрались в район Ригли-Филд. И не так давно, по словам Роулингса, они вообще переместились в испаноязычную часть северного района Чикаго.

Я положила номер телефона миссис Родригез в сумочку и слегка прибралась на столе. Должно быть, пробил час все это разгрести: Хотя снова может понадобиться какая-нибудь важная бумага. Поэтому я сдвинула кипу в ящик стола и закрыла сейф с досье...

К вечеру небо затянулось тяжелыми хмурыми облаками; казалось, они вообще изгнали из города весь кислород. Когда я пришла домой, мой пшеничный костюмчик был влажным от пота. У меня было искушение выбросить его ввиду полной негодности.

Приняв холодный душ и нацепив пижаму, я решила потолковать с миссис Родригез. На мой звонок откликнулся какой-то ребенок и после долгих уговоров согласился пригласить бабушку к аппарату. В трубке послышался голос с сильным акцентом:

– Мисс Варшавски? Боже! Адвокат, столько сделавший для моего Серджио!.. Как вы поживаете? Как дела