Современный зарубежный детектив-7 (Крутой детектив). Компиляция. Книги 1-27 - Сара Парецки

Фабиано рванулся ко мне:

– Ну, сукина дочь, подожди: Я тебе покажу, что значит бояться. Я т-тебе покажу...

– О'кей, – хрипловато вымолвил Серджио. – Спокойней. Сейчас говорю я... Итак, Варшавски, много воды утекло? С тех пор, когда ты работала на меня, ха-ха?

Фабиано отступил в глубь комнаты. Розовая Рубашка угрожающе двинулся к нему. Ага. Значит, не очень-то банда доверяет этому Фабиано.

– Ты высоко взлетел, Серджио, – сказала я. – Все эти встречи с членами муниципалитета в министерстве социального развития. Твоя мать по праву гордится тобой.

Я старалась говорить максимально равнодушно – ни презрения, ни восхищения.

– Да, я знаю свое дело на все сто. Но вот ты... Я бы не сказал, что ты с тех пор разбогатела, Варшавски. Слышал, что водишь битую-перебитую «тачку», не замужем... А надо бы тебе остепениться! Пора!

– Серджио! Поверь, я тронута. После стольких лет... Я-то думала, тебе это безразлично.

Он улыбнулся. Той самой захватывающей дух ангельской улыбкой, что и много лет назад. Признаться, мы и срок-то тогда скостили благодаря его шарму.

– О, теперь я женатый человек, Варшавски. У меня милая жена, прекрасный ребенок, дом – полная чаша, дорогие машины. А что у тебя?

– Может, скажешь еще, что у тебя есть Фабиано? Этот ублюдок?

Серджио небрежно махнул рукой:

– Да он для всяких мелких поручений... Ну и кашу ты заварила с ним!

– Какую еще кашу! Правда, я не в восторге от его стиля жизни, но полна сочувствия к его утрате, к его горю.

Я подошла к вращающемуся креслу, причем Фабиано вновь злобно ощерился, а Розовая Рубашка успокоительно положил руку на его плечо. Придвинув кресло к столику, я села.

– Хочу знать точно, – заявила я, – что его горе не вылилось в уродливую форму. Что это не он вышиб мозги из Малькольма Треджьера.

– Малькольм Треджьер? Это имя мне что-то напоминает. Смутно.

Серджио цокнул языком, как дегустатор, старающийся вспомнить, какое же это было тогда вино... Какое...

– Это – врач, – продолжала я. – Убит пару дней назад. Он помогал в госпитале жене Фабиано и ее новорожденному ребенку в прошлый вторник. Когда они обе умерли.

– Ах да, врач! Теперь вспомнил. Чернокожий фраер. Кто-то взломал его квартиру. Так?

– Правильно. А вдруг ты случайно знаешь, кто бы мог это сделать? Случайно, повторяю.

Он покачал головой:

– Только не я, Варшавски. Я вообще ничего об этом не знаю.

Негр-врач. У него свои дела, у меня свои.

Это прозвучало как конец интервью. Я обернулась и посмотрела на остальных. Татуированный разглаживал павлиньи перья на левой руке. Розовая Рубашка отрешенно взирал в пространство. Фабиано ухмылялся.

Я повернула кресло таким образом, чтобы видеть их всех сразу.

– А вот Фабиано не согласен с тобой. Он думает, что ты об этом знаешь очень много. Правда, Фабиано?

Он отскочил от стены.

– Ты, с-сука подзаборная! Я ей ничего не говорил, Серджио, абсолютно ничего.

– О чем не говорил? – кротко спросила я.

Серджио пожал плечами:

– Да ни о чем, Варшавски. Действительно. Тебе бы давно надо научиться не совать нос в чужие дела. Десять лет назад я уже тебе все это сказал. И теперь повторяться не хочу. Теперь у меня классный адвокат, который не считает меня беспомощным слизняком и не ведет себя как шлюха, вынужденная зарабатывать на жизнь, потому что не может обзавестись мужем.

Меня вдруг как током ударило, нет, не из-за «мужа» или «слизняка». Неужели я и в самом деле так отношусь к своим клиентам? А ведь Серджио прав. В тот раз, когда он зверски избил старика и хныкал, я не нотации ему читала, нет, а словно бы флиртовала с ним.

Я утратила душевное равновесие и увидела татуированного лишь за секунду до того, как он меня ударил. Я соскользнула с кресла и покатила его к своему врагу, стараясь оттеснить его к столу. Затем вскочила на ноги, продолжая двигать кресло. Тут на меня навалился Розовая Рубашка, пытаясь скрутить мне руки. Но я с силой двинула его в голень. Он отпрянул со стоном и хотел нанести мне удар. Я приняла удар ладонью и вмазала ему коленкой в солнечное сплетение. Татуированный сзади схватил меня за плечи. Я как бы закрутилась в его ладонях, но тут же резко ударила локтем в грудь. Он отпустил меня, однако тотчас же в драку вступил Серджио. Он отрывисто отдал приказ Розовой Рубашке, мгновенно схватившего мой левый кулак. Серджио поднапрягся, перекинул меня через себя, – но упали мы вместе, я оказалась внизу, он – вверху.

Фабиано, до сих пор не участвовавший в схватке, ударил меня ногой по голове. Так, не удар, скорее показуха. Ударить сильней он не мог, иначе задел бы Серджио. Тот заломил мне руки за спину и встал.

– Ну-ка, поверните ее.

Я увидела ухмыляющуюся рожу татуированного, потом заметила, что Серджио улыбается своей загадочной улыбкой.

– Ты до сих пор думаешь, что сделала доброе дело тогда в суде, скостив мне срок с десяти до двух лет, да, Варшавски? Ну так вот что я тебе скажу: ты никогда не была в тюрьме. А если бы была, то поработала бы получше. Зато теперь ты видишь, что значит быть наказанной. Ты ведь ненавидишь действовать по чьей-то указке.

Мое сердце билось так часто, что я боялась задохнуться. Закрыв глаза и сосчитав до десяти, я постаралась говорить невозмутимо, с трудом выравнивая тембр голоса.

– А ты помнишь Бобби Мэллори, Серджио? Я оставила ему записку с указанием твоего имени и адреса. Так что, если мой труп окажется завтра где-нибудь на городской свалке, тебя уже ничто не спасет, даже твоя драгоценная улыбочка.

– А я и не хочу убивать тебя, Варшавски. Резона нет. Занимайся своими делами и не суйся в чужой бизнес. Я и сам, без тебя справлюсь... Ну-ка, Эдди, сядь-ка ей на ноги.

Татуированный повиновался.

– Я не хочу тебя совсем калечить, Варшавски, ведь у тебя, наверное, появится мужик. Но кое-какую памятку оставлю.

Он вынул кинжал. Ангельски улыбаясь, встал рядом со мной и поднес лезвие к моим глазам. Мне словно бумагой рот забили, а по телу пошел мороз. Шок, клинически определила я. Шок. Я заставила себя дышать равномерно: глубокий вдох, сосчитай до пяти, выдох, смотреть Серджио прямо в глаза. И хотя буквально тряслась от страха, заметила, что он выглядел обиженным. Нет, не испуганным, а именно обиженным до раздражения. Эта мысль меня приободрила, дыхание стало ровнее. Его рука исчезла из моего поля зрения. Он Медленно взмахнул ножом