Не путай клад с могилой - Андрей Дышев

Я тупо смотрел на пустынный берег и узкую полоску коричневых водорослей, на которые накатывали тихие волны, мгновенно впитываясь в них, как в губку. Санитар, стоящий позади капитана, закурил какую-то зверскую сигарету, испускающую ядовито-зловонный дым.

– Место не перепутали? – спросил капитан, отходя подальше от санитара.

– Нет, – ответил я и, чтобы милиционер не сомневался в моем ответе, поднялся по тропе на край обрыва, откуда хорошо просматривался весь заповедный берег. – Здесь она лежала! – крикнул я сверху. – Ошибка исключена!

Когда я спустился, санитар сидел в тени валуна, а капитан с задумчивым видом ходил по водорослям, глядя под ноги. Водоросли пружинили под ним, словно скрученная в рулон рыболовецкая сеть, из-под ботинок взлетали тучи дрозофилок.

– Когда они утонули? – спросил капитан, когда я подошел к нему.

Протокол нашего разговора никто не вел, но тем не менее я не стал отвечать на некорректный вопрос.

– Не знаю, утонули ли они вообще. Я этого не видел и не могу утверждать.

Милиционер усмехнулся:

– Ну, частный сыщик! Такой умный, что меня сейчас икота задушит. Я спрашиваю, когда они нырнули под воду?

– Приблизительно в полдень.

– А почему сразу не сообщил о случившемся?

– Я был уверен, что молодые люди просто дали деру. Они мне задолжали, и у них была причина расстаться со мной не простившись.

– И ты даже не попытался найти их? Развернул лодку и спокойно уплыл?

Капитан остановился и посмотрел на меня. Хорошо поставленный профессиональный взгляд милиционера – это когда не можешь понять, верит он тебе или нет, сочувствует или же бесстрастно загоняет в угол, где ты непременно вскинешь лапки кверху.

– Я пытался их найти, – ответил я. – Правда, акваланг мой был неисправен, но я достаточно хорошо ныряю без снаряжения.

– И как же получилось, что днем, при свете, ты не смог найти утопленницу, а ночью нашел?

– Этого я тоже не могу понять.

Капитан снова пошел по берегу.

– Странно, – произнес он. – Кому она могла понадобиться, правда?

– Правда, – согласился я. – Утопленница вряд ли кому может пригодиться. Живая девушка – дело совсем другое.

Странно было то, что я еще позволял себе шутить.

– А ты уверен, – медленно произнес капитан, – что она была мертва?

– Но я видел ее лицо! – ответил я.

– А если предположить, что это был макияж? Маска?

– Живой человек даже с макияжем должен чем-то дышать под водой.

– Ты же сам сказал, что девушка держала загубник во рту.

– Да, она его держала. Но мембрана легочника была порвана.

– Ну и что? – с несгибаемым упорством ответил капитан. – На вдохе можно закрывать отверстия легочника ладонью, а на выдохе – открывать.

– Но она не шевелилась! – продолжал я атаковать капитана.

– При тебе не шевелилась, а до тебя, наблюдая за лучом фонаря, шевелилась и спокойно дышала. Сколько времени она находилась под водой с того момента, как ты оказался с ней рядом?

– Минуту. От силы – полторы.

– Разве на полторы минуты трудно задержать дыхание?

Я устал от него. Капитан изо всех сил старался показать мне, что я, как частный детектив, ничтожество, что в сравнении с ним я безнадежный тупица, потому как Ольга и Олег вовсе не утонули, а просто разыграли меня, идиота.

– Значит, занимался частным сыском? – спросил он.

– К несчастью, да.

– Не своим делом занимался! Тебе ясно?

– Я вас понял. Нет трупа – нет проблем.

– Что? – Капитан вытянул в мою сторону свой длинный нос. – У нас вся служба связана с проблемами, и милиции их бояться – все равно что летчику своего самолета. Где труп? Кто, кроме тебя, его видел? На каком основании я буду возбуждать уголовное дело? Ложный вызов это называется. Умышленное отвлекание сотрудника милиции от своих служебных обязанностей. Ясно, частный детектив?

– Значит, вы мне не верите? – уточнил я, чувствуя почти что облегчение.

– Вот когда я буду располагать доказательствами того, что сегодня ночью ты нашел труп девушки, тогда, может быть, я тебе поверю.

У всех, кто меня окружает, странное и неординарное поведение, подумал я, провожая взглядом капитана. В том числе и у тебя, длинноносый.

– Э-э, командир! – позвал меня санитар, когда милиционер поднялся на обрыв и сел в «уазик». – А кто мне платить будет за ложный вызов? Пушкин?