Убить президента - Лев Гурский

Платье ни к черту не годилось. Хорошо, что я это поняла еще сегодня, когда есть время и можно все исправить. Я критически обсмотрела со всех сторон этот балахон. Понятно, что в образе старушенции нельзя было претендовать на что-нибудь яркое и пестренькое, но этот унылый темно-песочный цвет мог свести с ума кого угодно. Появиться в таком виде в театре – это все равно что просто появиться в лохмотьях. Тут уж можно быть уверенной: на тебя все обратят внимание. И все подумают: из какой помойки вылезла эта бабуля? Может быть, в таком виде меня вообще в театр не пустят, чтобы я своим видом не расстраивала Этого Господина. Вот будет фокус! Не скажешь ведь им: «У меня к нему есть дело. Я, знаете ли, хочу его убить…»

Да, театр – не самое лучшее место для АКЦИИ. Я взяла ножницы и нитки и принялась доводить балахон до ума. Допустим, я немного преувеличила, решила я через полчаса. Если поверх надеть розовую кофточку, то будет смотреться не так плохо. Почтенная пожилая дама-пенсионерка надумала посетить свой любимый балет. В сумочке у нее запасные очки, театральный бинокль, две ириски, пудреница. Ну и еще кое-что. В общем, место-то удачное для акции. Но все равно, когда Андрей предложил Большой в этом качестве, мне сделалось немного неуютно. Дело не в том, что начинала я с листовок именно в театре. Разумеется, в одну реку нельзя входить дважды, хотя в то же время преступника всегда тянет на место своего преступления. С этим нет проблем, я не комплексую.

Беда в другом. Исторические аналогии в данном случае не в мою пользу. Кого убивали в театре? Линкольна и Столыпина. Оба эти покушения мне категорически несимпатичны. Бут, Багров и Старосельская – компания хоть куда!

Я встала перед зеркалом и примерила наконец балахон вместе с кофточкой. Еще чуть подобрать рукава – и будет полный порядок. Вот так ты и будешь выглядеть, когда всадишь пулю в этого мерзавца. Что же касается вас, мистер Линкольн, и вас, Петр Аркадьевич, то я против вас ничего не имею. Вернее, имею, Петр Аркадьевич, но не настолько, чтобы палить в вас. Хотя не поручусь, что, живи я в вашу пору, я не была бы среди социалистов-революционеров. Лихие были ребята. Хотя да, Азеф. Король провокаторов. Живи я в вашу пору, Петр Аркадьевич, я бы давно уже сидела в Петропавловке или в Александровском централе. Меня бы первой выдал Азеф, сообразив, что я всех опаснее. Или, может быть, я успела бы его самого разоблачить, как Бурцев…

Тут я сама удивилась ходу своих мыслей.

Боже мой, о чем это я? Не бред ли у меня от истощения сил? Какой там Азеф! У нас в Дем.Альянсе провокаторов нет. Даже среди трусливых червячков не найдется такого, кто бы предал свою Леру!

Однако в любом случае до истощения доводить себя не стоило. Я взяла с холодильника пирожное и откусила кусочек. Пирожное было так себе, крем чересчур приторный. Лучшие пирожные в своей жизни я, между прочим, пробовала как раз в театрах. Заварные на Таганке. Песочные в Маяковке. На Малой Бронной два сезона были приличные наполеоны. Я в те годы попадала в театр сразу после работы, и приходилось питаться в театральных буфетах. Лопала, что дают, оттого и запомнила.

Не преуменьшай, Лера, сказала я сама себе, откусив еще пирожного. Те наполеоны на Малой Бронной были не приличными, как ты выразилась, а просто замечательными. Ради них можно было стерпеть пьесы несчастного Радзинского. Два наполеона за вечер – и ты почти получаешь удовольствие.

Кстати, о Наполеоне. Об императоре, не о пирожном. Меня всегда необыкновенно смешила та сцена в «Войне и мире», когда Пьер, вооружившись ножами, решает убить Наполеона. Представить себе, что этого медведя допустили бы до императора… Все-таки Толстой был непоследователен: то он изображал своего Пьера почти что мудрецом, а то вдруг превращал его в чистой воды идиота. Ножом заколоть императора! М-да. Кажется, только Занду и Шарлотте Кордэ удалось эффективно использовать при покушении холодное оружие. И то, извините, кого зарезал Занд? Писателя Коцебу, пусть даже сверхофициозного, но только писателя. С таким же успехом можно было лет двадцать назад покушаться на Сергея Михалкова.