Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

узнал все, о чем он его просил. И информация о любовнице очень хорошо вписалась в картину преступления. Только установить личность, как считал Казаринов, будет проблематично. И он был уверен на девяносто девять процентов, что загадочная горничная и любовница Лафара – одна и та же женщина. Она же – его убийца.

«Полина подслушала часть разговора, без начала и конца. Жаль, что не устроила скандал мужу, возможно, свидание не состоялось бы, и не стала бы она вдовой, – подумал Александр, покосившись на Полину. – Допустим, Лафар знает, что у жены в одиннадцать встреча с подругой в баре, то есть теоретически уже в одиннадцать он может принять любовницу. Хотя очень рискованно, в любой момент Полина может вернуться. Возможно, его и заводил этот риск? Мало ли… чудаков на свете? Пусть так. В одиннадцать женщина заходит в незапертую дверь, приближается к кровати, где уже в полной готовности ждет любовник. И тут же начинает один за другим наносить ему удары ножом. Лафар даже на помощь не успевает позвать, получив вместо кайфа боль и смерть. Из множества ударов один был точно в сердце. Случайность? Или преступница хорошо знает анатомию? Хладнокровно зарезав любовника, она забирает его мобильный телефон, браслет (вполне даже вероятно, ей и предназначенный) и покидает номер, не забыв повесить табличку «Не беспокоить». Тщательно продуманное преступление, начиная с того, что она проникла в помещение с рубильниками и отключила электричество. Знала, что так собьет программу для видеонаблюдения? Кто-то подсказал вольно или невольно? Или сама такая умная? Еще один момент. Потом ей как-то удалось проскользнуть в служебную душевую никем не незамеченной. Принять душ, переодеться и так же, невидимкой, покинуть отель. Или не покинуть… Где же тогда преступница пряталась? Да где угодно, хотя бы и в одном из свободных номеров. Но свободных как раз и не было, так сказала Юлька – она пыталась снять номер до утра. Тогда вновь все замыкается на служебных комнатах. Посторонний человек вряд ли смог бы так лихо ориентироваться в подсобных помещениях. А вот загадочно исчезнувшая горничная, поработав пусть даже неделю, вполне. Это означает, что преступление было задумано давно. Скорее всего, Лафар держал любовницу в курсе своих передвижений. Уж о том, что летит в Россию, сообщил точно. Интересно, они всегда встречались у нас? Или она к нему во Францию тоже летала? Вот это – любовь!» – даже восхитился Казаринов, и тут же подумал, что вот он за Полиной готов ехать куда угодно. И изменять ей не сможет, потому что… любит! Любимым не изменяют… «Да… влип!»

– Саша, ты действительно меня подозреваешь в убийстве мужа?

Полина по-прежнему смотрела в окно. Голос прозвучал глухо, Казаринову показалось, что та сейчас расплачется.

– Полина, нет. Но я должен отработать все версии, понимаешь?

– А другие подозреваемые у тебя хотя бы есть? Или я одна?

– Есть. Прости, рассказать не могу. Ты можешь мне помочь…

– Я?! Как?

– Четко и честно отвечать на мои вопросы. И ничего не скрывать. И я найду убийцу твоего мужа, обещаю.

– Хорошо. Что ты хочешь знать?

– Расскажи о муже. Все, что знаешь.

– Смешно. Я много лет думала, что живу с порядочным и любящим мужчиной. А потом вдруг выяснилось, что он игрок. И его ничуть не смущало, что я, его жена, ничего об этом не знаю. Я однажды задумалась – а на какие средства мы жили все это время? Не бедствовали точно. Конечно, его картины продавались хорошо, особенно городские пейзажи туристам. Но и я зарабатывала прилично. Я неплохой переводчик, востребованный. Муж делал подарки мне и Соланж. Зная, что я к золоту равнодушна, но очень люблю эксклюзивную бижутерию, покупал работы любимой мной Мишель Негрин. Это – недешево. Дочери же он дарил золотые украшения, хотя ей это тоже не было нужно. Я хочу сказать, жадным Филипп не был. Для француза, можно сказать, он был даже щедрым. Но постепенно подарков становилось все меньше. Я это к чему? Он играть начал не так давно. Может быть, лет пять назад, что-то около того. Во Франции у меня не было подруг, только пара приятельниц. И они мне завидовали. Было бы чему… Так вот, я прикинула, а на семью мы тратили в основном мои деньги.

– Когда выходила за Лафара, ты знала, что он состоятельный человек?

– Догадывалась. Потом, уже после свадьбы узнала, что родной отец оставил ему в наследство коттедж и виноградники в Провансе. Только нас с Соланж он туда не возил.

– Почему так, не спрашивала?

– Филипп сказал, что в том доме произошла трагедия, самоубийство кажется, не скажу точно. Поэтому он продал поместье, как только появилась возможность. А почему сейчас нет этих денег… я раньше думала, что он их проиграл. Но, возможно, он покупал нам с Соланж подарки на эти средства? Или просто положил их на свой счет, а потом проиграл. Вообще, решение продать виноградники было правильным, управлять поместьем Филипп уж точно не стал бы. Он – художник. Постой, может быть, он все спустил на подарки своей русской любовнице? Как вариант.

Александр машинально кивнул.

– Саша, ты что-то знаешь об этом?

– Твой муж вчера купил очень дорогой браслет в антикварном магазине. И украшения в номере мы не обнаружили.

– Так вот он куда рванул сразу после разговора с ней! Когда я заходила в номер, он прошмыгнул мимо меня. Но не мог же он все деньги от продажи недвижимости истратить на постороннюю бабу?! Знать бы, сколько лет тянется эта связь! Совсем спятил! Подумал бы о дочери! Кстати, у него их две, ты в курсе?

– Ты что-то знаешь о его первой жене и старшей дочери?

– Только то, что Наталья тоже из России, из Коровино. Филипп очень пренебрежительно отзывался об этом городке – «trou», «дыра» то есть. Довольно зло говорил и о жене, что та больна «vache folle», «коровьим бешенством». Неприятно было слушать. Насколько я поняла, Наталья просто слишком эмоциональна. Причину их развода не знаю, не обсуждали. Совместной дочери Ирэн сейчас двадцать восемь, она удачно замужем за виноделом из Долины Луары. С ними живет и Наталья.

– То есть в наследстве папаши старшая дочь не нуждается.

– О нет, я бы не стала этого утверждать. Знаешь, есть выражение «каждая крошка в ладошку». Это о жадности Ирины. Своего не упустит. Она даже как-то пыталась говорить о деньгах отца с Соланж. Но надо знать мою дочь – очень вежливо была послана ею по конкретному назначению, – улыбнулась Полина.

– Когда она говорила с Соланж?

– Года два назад, точно не скажу. Ерундовая ситуация, не знаю,