Игра в кости - Камилла Лэкберг

Ассистент Мильды широко улыбнулся и кивнул.

– Кстати, что касается утилизации трупов, – продолжал Винсент. – Полагаю, вы слышали о такой штуке, как компостирование. Тело помещают в контейнер вместе с древесной щепой, соломой и грибными спорами, и дальше природа делает свое дело. Вместе с компостным материалом один человек дает до кубометра почвы.

Мильда кивнула:

– Да, это разумно. И уже узаконено в Швеции, Великобритании и кое-где в Соединенных Штатах.

– На самом деле американцы пошли дальше, – с энтузиазмом заметил Локи. – Над компостером с телом сажают молодое деревце. Какое – вы как родственник выбираете сами. Дерево поглощает питательные вещества из трупа. То есть, по мере того как оно растет, в нем становится все больше и больше усопшего. В конце концов вы с полным правом сможете утверждать, что эта береза и есть ваша покойная бабушка.

– Как поэтично, – вздохнул Винсент.

Мина уставилась на него. Или менталист окончательно потерял рассудок?

– Проблема в том, что и в компостере остается скелет, – добавила Мильда. – И что с ним потом происходит, никого особенно не волнует.

– Кстати, о костях, – вмешалась Мина. – Может, вернемся с Юну Лангсету? Тебе удалось установить причину смерти?

Мильда покачала головой:

– Это в принципе невозможно. Даже если его убили, пуля может оставить след, скажем, на ребре, – Мильда показала на одно из ребер. – То же с ножом… Я могла бы это увидеть… Но при этом, конечно, и пуля, и нож могут нанести смертельное повреждение, совершенно не задевая скелет. Не говоря об удушении и других способах убийства, поражающих только мягкие ткани. Наконец, он мог умереть своей смертью – кровоизлияние в мозг, сердечный приступ…

– С тем же успехом его могли сварить заживо, – пробормотал Локи.

– Спасибо за выразительный образ, – вздохнула Мина.

На какое-то мгновенье она представила себе Юна Лангсета голым в огромном котле. Как в расистском мультфильме про каннибалов. Смешного мало.

– Удивительно и с этим туннелем метро, – сказал Винсент, не спуская глаз с костей. – Чего только не рассказывают о подземном Стокгольме! И многое из этого правда, хотя строительство нового Шлюза и Ситибана и разрушило несколько туннелей. Но, к примеру, старые кабельные подземелья Телеверкета существуют до сих пор. Конечно, проникнуть туда стало труднее, с тех пор как обыкновенные замки поменяли на кодовые.

– Даже не буду спрашивать, откуда тебе известно, что замки поменяли, – сказала Мина. – К чему ты клонишь, Винсент?

– К тому, что метро – довольно опасное место. Есть другие туннели, где можно находиться, совершенно не рискуя жизнью. Если кто-то хотел похоронить Лангсета под землей, почему не сделать это в одном из безопасных туннелей?

Мина кивнула Мильде, что со скелетом они закончили. Мильда оставила ее и Винсента и направилась к носилкам посреди комнаты, еще с одним телом.

На этот раз установить причину смерти не представляло проблемы даже для Мины. В груди мальчика-подростка зияло несколько пулевых отверстий. И не нужно было видеть татуировку, чтобы предположить, что к этому причастна организованная банда.

Мина вообще не понимала, как Мильде удается такое выдерживать.

– Если только изначально не было задумано, чтобы его обнаружили.

Голос Локи вырвал Мину из раздумий.

– Я думала о том же, – отозвалась Мина, глядя на него. – В туннелях метро регулярно появляются технические служащие. Если бы скелет оставили в каком-нибудь другом туннеле, его могли обнаружить спустя годы. Если бы вообще обнаружили. В метро это вопрос нескольких часов, когда кто-нибудь наткнется на кости. И мы не знаем, был ли он убит, – добавила она. – Только где и как был размещен после смерти.

Локи ощупал карман и исчез за дверью.

Очередной перекур. Винсент продолжал изучать скелет Юна Лангсета.

– VIP-похороны, – произнес он, задумчиво поглаживая подбородок. – Под землей.

– Ты что-то хочешь сказать? – нетерпеливо спросила Мина.

Винсент ответил не сразу:

– Только что здесь есть нечто, что пока выше нашего разумения… Но сейчас меня больше интересуют перемены в поведении Лангсета накануне смерти.

– Думаю, самое время встретиться с группой, – ответила Мина. – Юлия собирает нас сегодня после пресс-конференции.

Винсент весь просиял:

– Боже, как давно это было!

– Не знаю, согласятся ли с тобой коллеги, – рассмеялась она.

У двери Мина кивнула Мильде на прощание. Локи все еще не было. Мина его понимала, особенно если на очереди было тело мальчика с пулевыми отверстиями в груди.

– С каких пор ты вмешиваешься в мою работу!

Юлия почувствовала, как ее захлестывает волна гнева, который едва ли можно назвать здоровым. Мало кто был способен разозлить ее так, как родной отец. Возможно, так происходило именно потому, что она была его копией.

Она посмотрела на золотую табличку на его столе, с четкими, уверенными буквами:

Эгиль Хаммарстен.

Вряд ли сегодня встретишь такую у кого-то еще. Но отец – полицейский старой закваски.

Юлия не взяла фамилию Торкеля, когда они поженились. Возможно, это было ошибкой, потому что с другой фамилией ее родственная связь с начальником полиции не так бросалась бы в глаза. С другой стороны, в случае развода к длинному списку того, что нужно сделать, пришлось бы добавить смену фамилии.

– Ты не должна понимать это так, – ответил отец. – Полицейские работают в команде. Маленькая птичка прощебетала мне на ухо, что оперативный отдел снова занялся организованной преступностью. Сербской мафией, в частности.

– Сербская мафия? – переспросила Юлия. – Этот сумасшедший Драган Манойлович? Он-то здесь при чем?

– Может, ни при чем, – рассудительно кивнул отец. – А может, при всем. Это неофициально. Всего лишь маленькая птичка, как я сказал. Но я не могу не указать тебе правильное направление работы.

– Правильное направление? – возмутилась Юлия. – Расследование только началось, а ты уже указываешь мне правильное направление?

Голос сорвался на фальцет. Юлия прекрасно осознавала, что столь бурная реакция на отцовские замечания связана с семьей в целом. В том числе с Торкелем, из-за которого она слишком часто чувствовала себя припертой к стенке.

– Юлия, это не критика, пойми, – спокойно продолжал отец. – Честно признаюсь, я слышал о тебе много хорошего, особенно с прошлого лета. И ты блестяще провела пресс-конференцию. Скажу больше, я совсем не удивлюсь, если в один прекрасный день ты окажешься в кресле по эту сторону стола. Не раньше, чем я выйду на пенсию, разумеется.

Невольно Юлия почувствовал себя польщенной. Разгоряченные щеки понемногу остывали.

– Я благодарна за любую полезную для расследования информацию, будь то официальную или неофициальную, – смущенно пробормотала она. – Просто подумала, не рановато ли?

– Что ты знаешь о Густаве Брунсе? – перебил отец.

– Это один из основателей «Конфидо», – ответила Юлия. – Вместо с Юном Лангсетом и Петером Крунлундом…