Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 1 - Татьяна Юрьевна Степанова

письменного стола. Он не сразу понял, что, видимо, сполз с кресла на пол. Вставал ли он? Двигался ли? Или просто свалился мешком? Что с ним происходило, пока… Он судорожно облизал пересохшие губы, вслушивался в себя. Сердце стучит глухо — это нормально. Пульс… но он все еще боялся шевельнуться.

В прошлый раз одно только резкое движение извергло из его желудка целый фонтан. Хорошо, что там были только папоротники да трава, он заблевал только их. А здесь…

Он тупо смотрел на свою голую ногу. Она мелко дрожала. И рука дрожала. Шприц валялся рядом, пластмассовый баллончик его был пуст. Ольгин скосил глаза: часы на запястье показывали без четверти восемь. Значит, прошло всего три часа. И за это время он не увидел ничего, кроме неба, травы да той птицы.

Он осторожно и медленно повернул голову, прислонился щекой к стене, зажмурился. Он руку бы отдал, чтобы разглядеть ту птицу! Но она кружила слишком высоко в том разноцветном небе. Она кричала, созывая сородичей на ожидаемую падаль.

Может, этой падалью был он сам? Некто, умиравший в том море травы? Кем же он был в эти три часа? Чьими глазами смотрел на это древнее небо — небо наших снов и смутных воспоминаний?

Тошнота подкатывала к горлу. Он наклонился к полу. Ничего, потом все уберет. Сам лично, тряпкой, чтобы никто не видел. Нельзя же свинячить в кабинете! Нет, такие дела лучше делать не здесь, а…

За окном по Колокольному переулку проехала грузовая машина. При этом звуке в Ольгине словно что-то лопнуло: его бурно вывернуло наизнанку.

Глава 13

«СИНЯК»

Вернувшись в отдел, Катя застала там суету и деловитость, точно в растревоженном муравейнике. В розыске хлопали двери кабинетов. На пороге дежурки стоял снятый с поста патруль ППС в полной экипировке — в бронежилетах и с автоматами.

Мимо Кати, кивнув ей на бегу, промчался Геннадий Селезнев — старший оперуполномоченный по тяжким преступлениям против личности. Он скрылся за дверью сергеевского кабинета.

А в соседней комнате, где сидели каменские сыщики, было полным-полно народу. Проходя мимо, Катя успела заметить там участкового Загурского и двух каких-то подростков лет двенадцати-тринадцати в американских бейсболках, надетых козырьками назад, — они горячо о чем-то тараторили.

— Что случилось, не знаешь? — спросила она Иру. Та, держа обеими руками пишущую машинку и толстое уголовное дело, как раз выходила из ИВС. Видимо, ее опознание благополучно окончилось.

— Ребят каких-то задержали. Тех, что площадь Победы вконец обворовали. Все ларьки до единого обчистили. Ну, Загурский их сегодня откуда-то наконец откопал. И еще там что-то, — Ира прислушалась. — Розыск гудит, как осиный рой. Давно такого не было.

Тут, словно Мюнхгаузен на пушечном ядре, в дежурку влетел Сергеев. Глаза его блестели. А следом уже громыхали сапоги гиганта Загурского. Сергеев кивнул патрулю, и вот они все, рассредоточившись по двум дежурным машинам, лихо отчалили куда-то в неизвестном направлении.

— На операцию подались, — ехидно заметила Ира. — Сейчас схватят кого-нибудь, собак всех на него понавешают, а мы потом разбирайся!

— Не должны. — Катя забрала у нее машинку. — Первое полугодие-то закрыли. За все отчитались. И за «висяки» в том числе. Так что тут действительно что-то должно быть. Давай-ка, подружка, подождем.

Времени они зря не теряли. Пока Ира печатала обвинительное заключение по одному из своих бесчисленных дел, Катя набрала у ее коллег-следователей целую пачку приговоров по прошедшим в суде делам и накатала своеобразный дайджест. «Кровавики» ходко публиковались в газетах, их рвали буквально с руками.

— Вот, материалами у вас запаслась на год вперед, — сказала она, пряча блокнот. — Но где же Сергеев, в самом деле? Мы же к Жукову ехать договаривались!

Начальник розыска объявился только через два часа. Катя заметила дежурные «Жигули» из окна и быстро спустилась вниз. Навстречу по коридору шли те самые патрульные, а между ними, шаркая ногами и беспрерывно вертя круглой лохматой головой, шествовал какой-то ханыга в рваной тельняшке и замызганных штанах. Он постоянно повторял одну и ту же фразу шепелявой скороговоркой: «Да вы че, мужики? Мужики, да че вы вяжетесь-то?»

— Идите, — цедил сквозь зубы один из патрульных, а второй предусмотрительно широко распахнул дверь кабинета начальника розыска, проталкивая туда упирающегося «матроса».

Катя хотела было проскользнуть следом, но ее засек зоркий Гена Селезнев.

— Катюша, душа моя, красавица моя, погуляй пока, — мы тут сами должны, сами — своим домком, — зашептал он, вежливенько быстро выдворяя ее восвояси. — Тут мужской разговор наклевывается. Не для твоих деликатных ушек. Потом, потом все узнаешь.

Катя, вытягивавшая шею в надежде разглядеть из-за его плеча, что там происходит, услыхала, как Сергеев, сидевший за столом, басит в телефонную трубку: «Взяли, да… похоже, он… Не знаю еще… Я же сказал — не знаю! Да… Зайцева поставим в известность… потом поставим, мы тут сами пока…»

«Да что там у них? Почему он следователя прокурорского упоминает, ведущего дело Кораблина? Неужели? — Катя злилась от досады на этих помешавшихся на своей таинственности мужиков-дураков. — Неужели ЕГО взяли? Так быстро? Этого вот синяка?»

— Сейчас сами все узнаем, — заверила ее Ира Гречко. Она вставляла в машинку чистый бланк протокола допроса свидетеля. — Мне шеф одного из тех мальчишек допросить поручил. Сейчас он нам больше, чем всему хваленому уголовному розыску, выложит!

Катя притулилась в уголке и приготовилась слушать. И в который раз ей пришлось убедиться, насколько Ира — талантливый следователь.

Мальчишка в бейсболке говорил, говорил, говорил — рот у него, похоже, просто не закрывался. Может, правда, его прежде в розыске чем-то подмазали: пообещали — скажешь, мол, все — будешь как белый человек… В общем, эпизоды по ларечным кражам ложились на протокол допроса споро и быстро. Однако, судя по всему, Ире ясно было далеко не все.

— А вот киоск «Союзпечати» — он же весь бронированный, как броненосец «Потемкин», — говорила она мягко и задушевно. — Там же кругом сплошная решетка — только окошечко для подачи денег: едва руку просунуть. Туда-то как вы забрались? Кстати, ты лазил или твой приятель?

Мальчишка опустил голову.

— Не-е, там мы шестака наняли.

— Наняли шестака?

— Ну, «шестерку». Малого одного. Он как раз в окошечко пролезал — тощий и юркий.

— Юркий, значит. А когда это было? Когда киоск брали?

— Ночью в субботу.

— А юркого этого где взяли?

— Да фиг его знает — пацан какой-то приблудный! Он нас сам на Новаторах встретил. Ну, вроде подходящий. Бизон его и нанял за пятерку.

— Бизон — это, я понимаю, твой напарник?

— Угу, — мальчишка ухнул, точно