Мой друг Мегрэ - Жорж Сименон

— Марселей?

Намеренно или нет, но как только заговаривали о его соотечественнице, м-р Пайк принимал отсутствующий вид.

— И она пошла?

— Да. Они сделали несколько шагов. Марселей, должно быть, споткнулся. Он любил паясничать на людях.

Она первая стала всех угощать. Правильно. У них на столе стояла бутылка виски. Она не любит, когда виски подают в стопках. Марселей выпил виски и потребовал белого вина.

— А что делал майор?

— Как раз о нем я сейчас и подумал. Он сидел в противоположном углу. Я пытаюсь вспомнить, кто был с ним. Кажется, Полит.

— А кто такой Полит?

— Один из Моренов. Тот, у кого зеленая лодка. Летом он возит туристов вокруг острова. Носит фуражку капитана дальнего плавания.

— А он действительно капитан?

— Он служил на флоте и, кажется, имеет звание старшины. Полит часто сопровождает майора в Тулон. Зубной врач пил вместе с ними. Марселей со стаканом в руке стал переходить от столика к столику. Если не ошибаюсь, мешал виски с белым вином.

— Как он начал говорить обо мне? С кем? Был он в это время за столиком майора или миссис Уилкокс?

— Пытаюсь вспомнить поточнее. Вы сами видели, как здесь бывает, а вчера еще был тихий вечер. Голландцы сидели возле миссис Уилкокс. Мне кажется, разговор начался за этим столиком. Марселей стоял посреди зала, когда я услышал, как он возвысил голос: «Мой друг комиссар Мегрэ… Вот именно, мой друг. И я знаю, что говорю. Я могу это доказать».

— И он показал письмо?

— Это я не видел. Я был занят. Мы с Жожо обслуживали клиентов.

— Ваша жена была в это время в зале?

— Кажется, уже поднялась наверх. Она обычно уходит к себе, как только подсчитает выручку. Она себя неважно чувствует и должна побольше спать.

— Значит, Марселей мог с таким же успехом обратиться и к майору Беллэму, и к миссис Уилкокс, и к голландцу? Даже к Шарло и к любому другому? Например, к зубному врачу или к господину Эмилю?

— Полагаю, что да.

Поля позвали в дом, и он, извинившись, ушел. Люди, выходившие с почты, пересекали залитую солнцем площадь, на углу которой стояла женщина. Рядом с «Ковчегом» мэр разгружал свои ящики.

— Вас к телефону, господин Мегрэ.

Он вошел в полумрак кафе и взял трубку.

— Это вы, шеф?.. Говорит Леша… Все закончилось.

Я нахожусь в баре возле кладбища. Известная вам дама здесь, со мной. Она не покидает меня от самого «Баклана». Уже успела рассказать мне всю свою жизнь.

— Как все прошло?

— Очень хорошо. Она купила цветов. Другие люди с острова тоже положили цветы на могилу. На кладбище было очень жарко. Не знаю, как мне быть. Кажется, придется пригласить ее позавтракать.

— Она слышит разговор?

— Нет, я в кабине. Вижу ее через стекло. Она пудрится, глядя в маленькое зеркальце.

— Она никого не встретила? Не звонила по телефону?

— Она не покидала меня ни на секунду: мне пришлось тащиться с ней в цветочный магазин, и я шел с ней рядом за похоронными дрогами, совсем как член семьи.

— Из Жьена в Йер вы ехали в автобусе?

— Я вынужден был пригласить ее в свою машину. На острове все в порядке?

— Все в порядке.

Вернувшись на террасу, Мегрэ увидел, что дантист сидит рядом с м-ром Пайком и, видимо, собирается разделить с ним бутылку белого вина.

На пороге с пакетом газет под мышкой стоял Филипп де Морикур, не решаясь зайти в «Ковчег».

Г-н Эмиль осторожными шагами направился к своей вилле, где его ожидала старая Жюстина, и, как всегда, из кухни доносились запахи провансальской рыбной похлебки.