Оскар Уайльд и смерть при свечах - Джайлз Брандрет

— Думаю, нет, — рассмеялся Оскар. — Пойдем, отыщем кэб.

На углу Пикадилли и Албемарль-стрит стоял молодой полисмен. Когда мы подошли, он прикоснулся пальцами к шлему, приветствуя нас.

— Доброй ночи, офицер, — сказал ему Оскар.

— Доброй ночи, джентльмены, — ответил молодой констебль. — Холодная погода для этого времени года.

Мы пересекли Пикадилли и направились к стоянке работающих всю ночь кэбов, занимавшей территорию, на которой теперь расположен отель «Риц». Пока мы ждали появления кэба, Оскар вытащил из кармана стопку телеграмм и принялся аккуратно складывать их в бумажник.

— Завтра из Оксфорда я пошлю записку Фрейзеру, в которой расскажу, что нам удалось узнать от миссис Вуд, — сказал он. — А также про Эдварда О’Доннела. Постараюсь не упустить ни одной детали.

— Рад слышать, — ответил я.

— Как только я получу от Фрейзера ответ, я сразу дам вам знать.

Я заметил, что Оскар так и не вскрыл последнюю телеграмму.

— Вы не прочитали последнюю телеграмму, Оскар, — напомнил я. — Быть может, в ней еще одно сообщение от Фрейзера?

— Нет, — ответил он, держа в руке нераспечатанный конверт. — Она из Йоркшира, от Констанции.

— Но вы ее не открыли.

— В этом нет нужды. Я могу читать ее мысли.

Я с улыбкой отобрал у него конверт.

— И что там написано? — спросил я.

— Если вам так хочется узнать, Роберт, там написано: «Я люблю тебя. Всегда».

— Могу я проверить? — осведомился я.

Он улыбнулся и кивнул. Я разорвал конверт. Как и предсказывал Оскар, там было написано: «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ВСЕГДА».

— «Всегда»! — вскричал Оскар. — Какое ужасное слово, Роберт! Его особенно любят женщины. Они портят всякий роман, желая, чтобы он длился вечно.

Появился двухколесный экипаж. Оскар спрятал бумажник в карман и уселся в кэб.

— Спокойной ночи, Роберт, — сказал он. — Наш день был полон событий — до самого конца. Отметьте это в своем дневнике. И помните, теперь вы мой доктор Ватсон.

— Спокойной ночи, Оскар. Берегите себя, — сказал я на прощание.

Пока я смотрел ему вслед, подъехал еще один кэб, и я под влиянием момента испугался за друга и решил последовать за ним, чтобы удостовериться, что он благополучно доберется до дома. Усевшись в экипаж, я сказал кэбмену:

— Следуйте за этим кэбом, только не приближайтесь к нему.

— Как скажете, сэр, — равнодушно ответил кэбмен, словно разъезжать ночью по Уэст-Энду и следить за другими кэбами для него самое обычное дело.

Возможно, так и было — во всяком случае, действовал он весьма умело. Наш хэнсомовский кэб[36]следовал на расстоянии около сотни ярдов за экипажем Оскара, который неожиданно для меня направился не на юг, в сторону Челси, а на север, к Сохо. Мы проехали по Пикадилли, пересекли площадь и оказались на одной из новых оживленных лондонских улиц: Шафтсбери-авеню. Сейчас проезжая часть и тротуары были пустыми: я заметил лишь несколько неудачливых «ночных бабочек», — как правило, они ходили парами, их работа еще не закончилась. Попадались и мужчины — из тех, кто заявляется домой только утром, — они искали, где бы еще выпить. Одинокие клубные завсегдатаи, возвращавшиеся с Пэл-Мэл, взвешивали имеющиеся у них возможности. Расстояние между экипажами немного уменьшилось, когда мы проезжали мимо нового театра «Лирик», где дебютировала молодая Мари Темпест[37], затем резко свернули на Фрит-стрит. Я уже начал понимать, куда мы направляемся, и, когда кэб Оскара выкатил на площадь Сохо, сказал своему кэбмену:

— Тпру! Стоп!

Кэб Оскара остановился прямо на площади.

Я наблюдал за моим другом, который выбрался на тротуар и остановился, глядя на высокое узкое здание, расположенное в восточной части площади. Его почти полностью скрывал полог ночного мрака, если не считать небольшого круга света, выделявшегося на темном фоне, точно бледная гвоздика в петлице. В окне третьего этажа со свечой в руке стояла девушка с изуродованным лицом. Оскар неотрывно на нее смотрел. Как только девушка его увидела, она вздрогнула и подняла руку, приветствуя моего друга. Оскар помахал ей в ответ, она наклонилась и задула свечу. Окно погрузилось в темноту. Оскар тут же вновь сел в экипаж и поехал дальше.

— Следуйте за ним, — сказал я своему кэбмену.

И мы покатили на север от площади Сохо, потом на запад по Оксфорд-стрит, на юг по Бонд-стрит к входу в отель «Албемарль», в шести домах от клуба «Албемарль», который мы с Оскаром покинули сорок минут назад. Иногда Оскар останавливался в отеле. Мне это было известно, но я не ожидал, что он направляется именно сюда, поэтому, как только его кэб остановился, мой оказался совсем рядом.

Оскар подошел к двери отеля и позвонил. Почти сразу дверь распахнулась, и ночной портье впустил его внутрь. Переступив порог, Оскар оглянулся, посмотрел в мою сторону и сказал:

— Спокойной ночи, Роберт. Как видите, мне ничего не угрожает.

На следующее утро Оскар отправился в Оксфорд и начал писать роман, который впоследствии получил название «Портрет Дориана Грея». И я не имел известий от моего друга в течение шести недель.