Заманчивые обещания - Сьюзен Симмонс

— Моем отношении?

Пожилой мужчина, сидящий напротив, откинулся на спинку удобного, обитого кожей стула.

— Ну, интересе.

— Моем интересе?

Адам Коффин откашлялся.

— Возможно, я ошибся. Я думал… в общем, не важно, что я думал. — Он вздохнул. — Признаться, я очень плохо разбираюсь в женщинах.

Рука Трейса зависла над шахматной фигурой.

— Не расстраивайтесь, мистер Коффин. В мире нет ни одного мужчины, который бы до конца понимал женщин.

Почти застенчиво старик попросил его:

— Почему бы вам не называть меня просто Адам?

Трейс кивнул.

— Тогда и вы называйте меня Трейс.

— Ладно, Трейс. Между нами говоря, Джонатан Грант способен очаровать даже птичку на дереве.

— Шайлер не птичка.

— Верно.

— Черт возьми! — Трейс с чувством выругался, осознав, что сделал тактическую ошибку, передвинув своего слона.

— Вы сегодня витаете в облаках, — заметил Адам Коффин. — Уже в третий раз за последний час вы допускаете ошибку.

Трейс знал, что последует за этим. Адам немного поколебался и произнес:

— Шах и мат.

Трейс признал свое поражение:

— Ваша взяла.

Адам Коффин был скромен:

— Да, как будто.

Трейс не стал искать себе оправданий.

— Вы играете лучше меня.

— Не думаю, что это так, — робко возразил старик. — Но, как бы то ни было, я получил истинное удовольствие от нашей игры.

Они совершенно случайно обнаружили, что оба любят шахматы. Произошло это в тот самый день, когда Трейс заглянул в «Вязы», чтобы обсудить вопрос о доле Адама Коффина в наследстве.

В течение нескольких минут мужчины наслаждались молчанием: один — со своим верным другом, сидящим в кармане, другой — со своим, растянувшимся у его ног.

Наконец Адам нарушил молчание:

— Мисс Грант — интересная молодая женщина. Трейс не стал заглатывать наживку.

— Хмм, — уклончиво пробормотал он. Его собеседник, похоже, еще не закончил.

— При этом она весьма привлекательна.

Трейс снова ответил неразборчивым бормотанием. Победителя это не остановило.

— Кажется, она обладает недюжинным умом и сообразительностью. — Он пожал плечами. — Она не похожа на других. И неудивительно. Кора тоже была необычной.

— Это точно, — согласился Трейс.

Спустя минуту-другую Адам Коффин высказал еще одну мысль:

— Джонни может составить отличную партию мисс Грант.

Трейс сердито посмотрел на него и заявил:

— Джонни Грант не подходит Шайлер.

— Почему вы так думаете?

— Это подсказывает мне моя интуиция, — пояснил Трейс. — Он богатый. Красивый. Бесцеремонный. Слишком бесцеремонный. Он ей надоест до зевоты в первый же год, максимум — два.

— Возможно. — Казалось, Адам обдумывает его слова. — Однако, насколько я знаю, женщины не всегда видят мужчин такими, какими их видят другие мужчины.

Трейс считал так же.

— Даже умнейшие из женщин порой бывают слепы. Адам многозначительно приподнял седые брови.

— Да, бывают.

Они оба видели, как мужчина, о котором они говорили, заключил Шайлер в объятия и страстно поцеловал в губы.

Трейс вскочил со своего места.

Адам Коффин откашлялся.

— Думаю, вы не хотите выставить себя дураком.

Старик был прав.

Чтобы успокоиться, Трейс сделал глубокий вдох, задержал дыхание на несколько мгновений и затем резко выдохнул, освобождаясь от внезапного приступа злости и расцветшей буйным цветом ревности.

Он сел на место, повернулся к своему собеседнику и произнес с кривой усмешкой:

— А дуракам закон не писан.