Смерть под парусом - Чарльз Сноу

— Полагаете, Филипп знает то, чего не знаем мы? — спросил я.

— Полагаю, — улыбнулся Финбоу, — он может знать еще меньше. Утром я говорил, что, по-моему, Филипп не убивал Роджера. Теперь я в этом абсолютно уверен.

— Почему? — Я почувствовал легкую обиду. Конечно, Финбоу вызывал у меня восхищение, но ведь мне известно то же, что и ему, и вдобавок я давно знаком с этими людьми. — Это все ваша любимая психология: и поскольку двухлетним мальчиком он любил свою двоюродную тетушку, став двадцатипятилетним мужчиной, он не мог убить Роджера.

— Нет, — весело ответил Финбоу. — Мое заключение имеет прочную материальную основу — при условии, что волос можно считать прочной материальной основой.

— Вы нашли на Роджере чей-то волос? — спросил я, вздрогнув.

— Разумеется, нет. Убийца не будет шутливо бодаться с человеком, прежде чем застрелить его. Просто видел, как Тоня гладит Филиппа по голове.

Я растерялся, не понимая, какая может быть связь между этой, вне всякого сомнения, очаровательной картиной и невиновностью Филиппа. Финбоу продолжал:

— Любопытно, что Тоне не терпится выйти замуж за Филиппа. Слышали, как я рассказывал им о Балеарских островах? Вы, наверное, догадались, что меня интересовала их реакция. Она стремится сыграть свадьбу как можно скорее.

— А Филипп? — поинтересовался я.

— Он хочет на ней жениться — если вообще способен чего-то хотеть. Но его не стоит принимать в расчет; Тоня всегда добивается того, чего хочет, — ответил Финбоу, пристально вглядываясь в воду.

— Неужели вы подозреваете Тоню?

— Нечестный вопрос, — мягко возразил Финбоу. — Я более откровенен с вами, чем был бы любой другой в подобной ситуации, и ради вас я размышляю вслух. Пока не знаю, подозревать мне Тоню или нет. Единственное, в чем не приходится сомневаться: она очень напугана и хочет замуж за Филиппа как можно скорее. С другой стороны, Эвис пока не торопится выйти за Кристофера. Понимаете, это очень странно.

— Не хитрите, Финбоу, — запротестовал я. — Вы делаете далекоидущие выводы из того, что Тоня торопится выйти замуж. Но нельзя же приходить к выводам, основываясь лишь на факте, что Эвис не торопится. Одно из двух.

— Не обязательно, — ответил он. — Как раз наоборот. Дело тут не в желании или нежелании выйти замуж: каким-то образом и желание, и нежелание связаны со смертью Роджера.

Через прогалину в камышах медленно проплыл лебедь. Эта мирная картина лишь подчеркнула зловещий смысл сказанного Финбоу. Потом я вспомнил зажженную спичку и мелькнувшую на лице Уильяма кривую улыбку.

— Послушайте, Финбоу, вы что-нибудь заметили, когда вечером зажгли спичку? Мы сидели в темноте, и Эвис говорила об убийстве.

— Думаете, я случайно зажег спичку именно в этот момент? — мягко спросил он.

— Значит, вы видели лицо Уильяма?

— Выражение лица Уильяма было… довольно неожиданным.

— Как будто он злорадствовал.

Я вновь живо представил его лицо.

— Думаю, именно злорадствовал, — сказал Финбоу. В его голосе сквозила необычная тревога. — Но еще не все ясно. Каждый раз, когда я думаю об Уильяме, что-то от меня ускользает. Меня не покидает ощущение, что я уже сталкивался с фактом, который позволит сделать вывод о виновности или невиновности Уильяма. Не отпечатки пальцев… и не то, что он брался за румпель… или заходил к себе в каюту перед вашим собранием. Другое. Мне никак не удается понять, что это за факт. В любом случае завтра мне необходимо посетить больницу Гая.

Кажется, я начинал догадываться.

— Хотите узнать, как повлияет это происшествие на будущее Уильяма?

— Узнать, — тихо сказал Финбоу, — как доктор Роджер Миллз отзывался о своем перспективном молодом коллеге докторе Уильяме Гарнетте.

— Первый раз вижу, чтобы улыбка так меняла лицо человека, — заметил я.

— Я тоже. — Финбоу опустил руку в воду и позволил лодке плыть по течению. — И у меня такое ощущение, что, не будь я законченным тупицей, мне не нужно было бы ехать в больницу Гая.

— Да, — кивнул я и вспомнил эпизод во время чаепития. — Почему вы так грубо оборвали его, когда он заговорил об убийстве за чаем?

— Ничто человеческое мне не чуждо, — с безмятежной улыбкой ответил Финбоу. — Меня раздражало, что мне не удается разгадать Уильяма, — в тот момент я был твердо убежден, что обязан знать ответ.

— А теперь знаете?

— Нет. — Он посмотрел мне в глаза. — Но завтра буду.

Финбоу повернул лодку к дому, сделал несколько энергичных гребков и вытащил весла из воды; мы медленно поплыли вдоль дамбы. Не отрывая взгляда от дна лодки, Финбоу заговорил, и его тон испугал меня.

— Есть еще один маленький вопрос, на который мне хотелось бы получить ответ.

— Какой? — вскинулся я. Мои нервы были на пределе.

— Вопрос такой: почему все эти пятеро молодых людей люто ненавидели Роджера?