Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

ДЖУЛ ВИНТЕР

После свадьбы Дженнифер сохранила девичью фамилию, и сейчас все думали, что они давно разведены, а по закону они все еще были женаты.

— Господин Рюман? — Женский голос за спиной прозвучал громче и в то же время с состраданием. Видимо, медсестра (краем глаза Бен заметил кроксы и белые джинсы) узнала его.

— Что с ней? — спросил Бен, не оборачиваясь к той, кто положил ему руку на плечо.

— О чем вы? — раздраженно спросила женщина, и причиной тому был не только вид Бена.

Он вспотел, волосы липли к голове. А его черная рубашка для выступления все еще была расстегнута на груди. Вообще-то он должен был сидеть в ней сейчас за барабанной установкой и играть It’s raining men в баре отеля. А он находился у Джул, и в ушах у него звучал реквием.

Бен указал на свою дочь, которая, к счастью, еще лежала перед ним. К счастью, еще была подключена к аппарату искусственного дыхания. К счастью, еще жила!

Он обошел кровать и встал у изголовья. Поднес руку к бледному лицу Джул.

Слеза капнула на ее закрытое веко.

Она вздрогнула.

«Это же хороший знак. Рефлекс. Или нет?»

Он обернулся к сестре, которая все же оказалась врачом.

Бену пришло в голову, что во время одного из визитов она представилась ему как доктор Циглер. Он вспомнил ее обкусанные ногти и слишком гладкую кожу лица, словно после подтяжки. Возможно, у нее просто хорошие гены. Ее шея, которая обычно выдает возраст, была такой же гладкой, как попа младенца. Только низкий, надтреснутый голос сообщал, что за плечами у нее уже много лет утомительной работы.

— Медсестра Линда сказала мне, что ее состояние ухудшилось.

— Нет. — Врач покачала головой.

— Нет?

— Все без изменений. И…

Бен закрыл глаза.

Без изменений.

Еще никогда он не думал, что будет так радоваться этому грустному диагнозу.

— И что? — переспросил он.

Доктор Циглер прочистила горло, словно ей было неловко:

— В нашем отделении реанимации нет медсестры по имени Линда.

Глава 19

Время застыло — наступил момент тишины, когда голова Бена была абсолютна пуста. Он чувствовал, что не может, да и не хочет ни о чем думать. В этот момент, наедине с врачом и своей дочерью в больничной палате реанимации, он ощутил странное спокойствие. Но затем, словно кто-то проткнул иглой воздушный шар, этот момент прошел. Временной шар лопнул. Мысли завертелись в его голове, как поднятая ветром осенняя листва.

«Никакой Линды нет.

Джул не стало хуже.

Кто-то позвонил.

Почему?

Никакой Линды.

Я должен был прийти.

Не из-за Джул.

Ее состояние без изменений.

А Линда не звонила.

Кто тогда?

Чтобы я пришел сюда.

Зачем?»

— Ночь вне закона!

— Ночь вне закона? — переспросила врач. На ее лице появилось выражение, которое Бен в своем волнении не знал, как интерпретировать. Она узнала его? Поняла, кто он? Или просто удивлялась его странному поведению? Так или иначе, ему нужно было время, чтобы подумать, и он не мог рисковать. В обоих случаях будет лучше, если он останется один.

— Уходите! — велел он доктору Циглер.

«Меня выманили сюда. Из квартиры».

— Простите?

— Оставьте меня одного.

«Но откуда они узнали номер стационарного телефона Тоби?»

— Я…

— УЙДИТЕ! — закричал он, и этого было достаточно. В крайнем случае он схватил бы врача, вытолкал ее, солгал бы что-нибудь про оружие, которое у него с собой. Но всего этого не потребовалось. Она покинула помещение.

Вероятно, пошла за помощью. И приведет какого-нибудь санитара, еще одного врача, охранника, если такой здесь вообще есть.

Бен сунул руку в карман брюк, вытащил маленький металлический клин, который всегда носил с собой в дни выступлений и которым обычно закреплял большой барабан, чтобы тот не смещался на сцене во время игры. Бен подсунул клин под дверь больничной палаты. Просто, но эффективно.

«Пока сюда никто не сможет войти, я буду спокоен».

Бен даже произнес эту мысль вслух, и тут его взгляд упал на ванную комнату, смысл которой в реанимационной палате ему так и не открылся, но, возможно, эта секция отделения изначально не проектировалась для тяжелобольных пациентов.

С колотящимся сердцем он толкнул дверь. В ванной никого не было. Никакого охотника, который хотел заработать премию Ночи вне закона.

Бен сильнее загнал клин под дверью между порогом и рамой, вернулся к Джул, взял ее за руку и попытался собрать разлетающиеся мысли в аккуратную кучу.

«Некто, выдающий себя за Линду, солгал мне. И заманил меня сюда.

Это женщина.

Почему она не пришла на Максштрассе?

Потому что раз у нее есть номер…

Нет, адреса у нее нет. Не обязательно.

Но откуда у нее номер телефона?

Я сам его оставил.

Где?

Он вывешен. В сестринской комнате.

ПРОЧИТАЛА!»

Человек, который использовал самый сильный из страхов Бена, чтобы выманить его из квартиры, очевидно, был в этой больнице. Возможно, даже в этой палате.

Бен заметил какое-то движение под потолком и почти улыбнулся, когда понял, что испугался работающего телевизора.

Он сам согласился, чтобы телевизор иногда включали и надевали Джул наушники — так она могла воспринимать другие акустические раздражители, а не только монотонный шум клиники.

При этом Бен представлял себе скорее музыкальные видеоклипы или документальные фильмы о природе с деликатным сонорным голосом за кадром. А не ток-шоу, которое включили в телепрограмму в качестве спецвыпуска. И как нарочно на тему «Ночь вне закона», что Бен легко мог понять и без звука, потому что за спинами участников ток-шоу снова появилось его лицо, на этот раз рядом с незнакомой ему, невероятно тощей женщиной, по всей видимости Арецу Херцшпрунг. Как и у него, у нее на лбу была нарисована восьмерка — графическая доработка редакции.

Бен погладил Джул по волосам, нежно поцеловал в лоб и осторожно снял с нее наушники, чтобы послушать самому, присел на край кровати.

Ток-шоу вела привлекательная шатенка в сером деловом костюме. Справа и слева от нее сидело по два гостя.

Сейчас как раз говорил мужчина, который, как миниатюрный Будда, восседал на своем кожаном крутящемся стуле и был настолько маленького роста, что его густо покрытые волосами ноги едва доставали до пола телевизионной студии. На мужчине были шлепанцы и шорты, что подходило к его яркой гавайской рубашке, но не к появившейся надписи внизу экрана, сообщающей, кто это: «Кристоф Маркс, звездный адвокат».

«Это тот тип, который прислал мне эсэмэску?»

«— …конечно, эта Ночь вне закона такая же легальная, как кокаин в детском саду, — говорил