Кот мяукнул в третий раз - Юлия Владиславовна Евдокимова

– Танюшей? Встречались. Неоднократно.

Почему-то обычное слово так комично прозвучало в устах старого священника, что Грайлих непроизвольно улыбнулась.

– Мы хотели узнать… может быть, она говорила о чем-то важном? Может, сказала, кто отец ребенка?

– А вам это зачем?

Солнце проникало сквозь узкие старинные окна и расчерчивало воздух лучами. Казалось, кто-то невидимый направил внутрь храма луч своего фонарика, высвечивая то строгие лики на иконах, то дрожащее пламя почти догоревшей тоненькой свечки.

– Они думают, это сделал мой сын. – Мармира сказала просто, не объясняя, кто думает и что сделал.

– А я обещала помочь… чем могу. Помочь найти незнакомца, о котором рассказывают в городе.

Священник покачал головой. – И как же вы поможете? Я бы и рад… но она не говорила, что непраздная.

– Непра? Простите, она что?

– Это по-церковному, беременная значит,– зашептала Леля.

– Но раз она приходила… неоднократно, то что-то же хотела? Мы думаем, что она нашла клад. Князя Болтуша. – Заторопилась обычно невозмутимая Грайлих. – Мы нашли список. И фотографии двенадцати предметов из списка. Но самих предметов нигде нет.

Священник поглаживал бороду, раздумывал.

– Ее волновало несоответствие.

– Несоответствие? Чего и чему?

– А вот этого я не знаю. Вы видели картину в усадьбе?

– Копию Поленова? Да.

– Копию, да не копию. Вы не заметили разницу?

– Заметили, конечно. На руке у девушки кольцо, а в оригинале сумочка.

– И все?

– А что еще?

– Усадьбу рассмотрели?

– Не особо рассматривали, а что?

– Усадьба-то другая.

– Как это другая?

– Они похожи, верно. Но есть различающиеся детали. Колонны другие, сад немного другой. На картине – копии усадьба Болтужевых.

– Не может быть! Она построена необычно, со входом на углу.

– А вы с другой стороны посмотрите. Там сейчас все разрушено, но когда-то парадный ход находился с противоположной стороны.

Женщины переглянулись. – И что?

– Татьяну захватила картина. Она приходила ко мне, потому что я увлекаюсь местной историей. Хотела узнать, откуда взялась копия, почему на ней странные лица.

– А вы знаете?

– Так вышло, что знаю. На картине изображена супруга Федора Болтужева Зинаида, отчества, к сожалению, не знаю, не сохранились данные, и их внучка Софья Константиновна.

– Которую убили?

– Легенда так и говорит, упокой, Господь, ее душу. С бабушкой после смерти внучки случился удар, она сразу и скончалась. Картину в стиле Поленова написала сама Софья, но придала лицам сходство с ней и бабушкой. Увлекалась барышня живописью.

– А лица? Почему такие странные лица? – Заторопилась Грайлих.

– А кольцо? Это кольцо Болтуша? – одновременно спросила Серафима.

– Кольцо пририсовали после революции, когда стало понятно, что ничего уже не будет, как прежде. Тогда же и лица стерли, чтобы сходство не заметили. Последний из Болтужевых заказал неизвестному художнику изобразить кольцо на руке девушки. Если приглядитесь, заметите, что изображение руки изменено. Но сразу это в глаза не бросается, надо внимательно рассматривать. Татьяна картину по сантиметру изучала.

– А зачем пририсовали? Чтоб осталось в памяти?

– А вы не догадываетесь? Татьяна догадалась, не сразу, правда. Когда она заметила, что усадьба отличается от оригинала, то нашла в архиве старую фотографию поместья Болтужевых, да и чертежи сохранились, по ним усадьбу и восстанавливают. Если выйти на дорожку от бывшего центрального входа и определить, куда указывает рука Софьи с кольцом…

– Там и зарыли клад! – Завопили все три женщины одновременно, даже тихая Мармира к ним присоединилась. Тоненькая свечка потухла, а лики с икон глянули укоризненно. Троица засмущалась, глаза опустила.

– И где клад теперь?

– Татьяна не хотела пока афишировать находку и спрятала предметы в своей комнате, в шкафу. Конечно, она волновалась, что старинные драгоценности могут украсть, я посоветовал ей отнести их в монастырь, Красногривский, за рекой. Он самый ближний к усадьбе, и матушка настоятельница там замечательная. Велел на меня сослаться

– Отнесла?

– Да, потом мне позвонила и сказала, что части предметов на месте не оказалось.

– Их украли???

– По-видимому. И еще сказала, что ее беспокоит несоответствие, но она проверит в спокойной обстановке, чтобы быть уверенной. И в тот же день… упокой, Господи, душу рабы твоей Татьяны, прости ей все прегрешения вольные и невольные…– забормотал отец Игнатий.

– Последний вопрос. А откуда вы знаете про это все, про Софью, про клад?

– В местном архиве были письма Софьи и платежные записи, своими глазами видел. Несколько писем Таня изучала, еще студенткой. Она часто сюда приезжала в детстве, тут ее бабушка жила.

– Ах, вот откуда страсть к разгадке клада… но вы сказали, были?

– Письма пропали. Лет пять назад я, было, сунулся в архив – а там ничего нет.

– Как же это пропали? Разве так бывает?

– Как раз пять лет назад начали документы оцифровывать, а писем-то и нет.

– А вы… – совсем тихо, почти шепотом спросила Мармира, – вы не видели того… ну, мужчину, о котором рассказывают в городе?

– Того или не того, но кое-кого я видел.

– Кого, где? – Снова растревожили тишину женщины.

– Вот ведь, сороки, загалдели… Вчера вечером. Звонарь жаловался, что на колокольне в одном углу камни разрушаются… я и полез. С колокольни обзор-то какой! Вы как-нибудь днем соберитесь, скажите Елене Михалне в лавке, что, мол, отец Игнатий благословил, да поднимитесь на самый верх. Ох, какие оттуда виды! Только попросите, чтобы она вас заперла, чтобы кто не попадя на колокольню не шастал.

– А как же мы спустимся?

– А в колокола позвоните, она придет и вас выпустит. Скажите, отец Игнатий благословил.

Таисия от изумления лишь головой покачала. Вот это порядки тут! В колокола, говорит, позвоните. Такого и на сцене не увидишь.

– Погодите, так кого вы видели?

– Разве ж я знаю, кого? За мостом, направо, где дорога в лес к усадьбе ведет, стоял какой-то мужчина в кепке. Лица не видел, разве с такой расстояния разглядишь! Может, и в шляпе был, да разве теперь шляпы носят! К нему подошел кто-то.

– Кто?

– Не знаю, может, мужчина, может, женщина, сейчас все в брюках, не разберешь. Просто фигура. Хотя мне показалось, что этот, второй был в солнцезащитных очках. Помню, мне это показалось странным, потому что день был пасмурным. Солнце потом уже выглянуло.

– Как вы очки разглядели если не видели лица?

– Что-то не так было с глазами у этой фигуры. Я и решил, что это очки.

– А вы полиции рассказали? Или следователю?

– Никто не спрашивал. А надо было? Да и было это вчера, а кому интересно про вчерашний день…

– День дню рознь. Даже вчерашний. – Философски изрекла Грайлих.– А наши все вчера лишь осветили глупцам дорогу к глупой, пыльной смерти…

Она и не представляла, насколько пророческими оказались