На шестом этаже мужчин нет - Наталья Вячеславовна Андреева

– А тебе зачем?

– Есть версия, что Варю убили.

– А если сама?

– У нее не было повода для суицида. Она записалась на маникюр с педикюром, сегодня, на десять утра. И не отменила запись. Значит, еще вчера собиралась в Мрию. На юг, в Крым. И одета была… Ну, скажем, фривольно. В розовый пеньюар. С чего бы Варе вниз прыгать?

– Вот поэтому я и просвистел мимо. Девка ходит полуголая, а потом жалуется: меня мужики разглядывают.

– Но ведь она у себя дома, – резонно заметил Снегин.

– Не спорю. Стас тоже хорош. Но я-то не Стас. Да и урок усвоил.

– Кто был с Варей на лоджии, и о чем они говорили? – в упор спросил он. – Колись уже.

– Кажись, парень ее.

– Она его как-то называла?

– Пашей.

– Значит, Ольшанский.

– Они ругались, – нехотя, сказал Владимир. – Я врать не хочу. Хотя понимаю, что могу подставить парнишку. Но он тоже хорош. Они ведь отношения выясняли. Она его упрекала в том, что не работает. И универ все никак не закончит. И вообще вряд ли закончит. И что это будет никакой не отдых, в Крыму. Потому что мама требует объяснений. Ну, жалко мне его! Хоть он и никчемный. Пухляш, да и лентяй к тому же. Из этих… – Владимир поморщился. – Из зуммеров. Которые мечтают быть блогерами или любыми другими свободными художниками. Лишь бы на работу не ходить. Об этом и был у них разговор. Мол, хватит дурака валять, устраивайся на работу. А он уперся. Голос начал повышать. По мамке проехался нецензурно. По мадам. Как я его понимаю!

– Серьезно? Павел?

– Да. Ему бы плюнуть и уйти. Такую тещу врагу не пожелаешь. Я бы эту мадам Басову, – скрипнул зубами Владимир. – Но мать есть мать. Слово за слово – чуть до драки не дошло.

– То есть Павел вел себя крайне агрессивно?

– Да как посмотреть, – замялся промальп. – Хотя ему этот разговор, конечно, не нравился.

– Но ты же сказал: на повышенных тонах.

– Они за отдых терли. За Крым. Парнишка спросил: «Ты что решила меня бросить?» А она: «Ну ты же сам все понимаешь». Я как раз окно домыл. А запланированы были только пентхаусы. Нет, я бы конечно, и ниже помыл, на другой день все работы меньше, но там ведь были эти двое. Я не хотел нарваться на скандал, как Стас. И – птицей вниз. Вот и все. Что было дальше, не знаю. Девушка на клумбу упала уже без меня. Я как раз на крышу поднимался, к напарнику. Сказать, что мы на сегодня закончили, и можно по домам. Оттуда мы с Вовкой и услышали крики, с крыши. Не видел я, как девчонка, упала, клянусь!

«Это подтверждает рассказ Арины. Подруга с Ольшанским ругались. Ни в какую Мрию они не собирались. Варя планы на отдых переменила», – подумал Снегин.

Но и промальп мог соврать. Самая грамотная позиция: ничего не видел, ничего не слышал. Тут не знаешь, кому верить.

– О чем задумался? – Владимир покончил и с горячим. Вообще аппетит у промальпа оказался отменным, как заметил Снегин.

– Мне надо понять, кто и за что толкнул девушку.

– Это точно был не я.

– Так мне сказали уже трое. Ты четвертый. И как быть?

– Ничем не могу помочь, – Владимир пожал плечами. – Я сказал правду. Могу я идти, начальник?

– И как ты на фасад полезешь с полным брюхом? – не удержался Снегин.

– А я на крыше часок прикорну, – хитро прищурился промальп. – Напарник подстрахует.

– Когда бригадиром станешь, такой лафы не будет, – невольно подколол он.

– Зато деньга большая будет. Сдельщина есть сдельщина, – промальп зевнул и встал. – Ну, бывай. – И он потянулся к лежащей на стуле каске.

– Я не прощаюсь, – сказал Снегин, заворачивая в салфетку недоеденный пирожок. Не оставлять же. В сквере голуби прожорливые. – Если в деле откроются новые обстоятельства…

– Да какие обстоятельства там могут открыться? Случайно она упала, неужели не понятно? Ну, выпила лишку…

– А откуда ты знаешь, что выпила?

– Так наливали. И девка пару раз сказала: «Паша, сделай мне, пожалуйста, коктейль». Культурная. Как робот говорила. Будто ей мозги промыли. Не иначе как мама ее.

«Не иначе, как мама…» – эхом отдалось в голове.

Из столовой они вышли вместе. Снегину необходимо было поскорее закончить с Вариным айфоном. И дождаться результатов экспертизы. Что там было в крови у потерпевшей, кроме алкоголя? Остервенин? Которым Варю мама накачала. Мол, брось ты этого неудачника.

Выяснение отношений, безусловно, имело место быть. И надо колоть Ольшанского. Он-то не знает, что его разговор с Варей невольно подслушали.

Да, Москва город гигантских возможностей. И свидетеля можно найти аж на высоте птичьего полета!

***

Маргинала уже увели. Или отпустили. А Снегина взяли под козырек. Признали и зауважали. А собака принюхалась и выразительно вильнула хвостом. Снегин тут же вспомнил про завернутый в салфетку пирожок. Который был с картошкой. Но кто его знает?

Собака непростая, вдруг она именно на картошку так реагирует? У родителей были знакомые, пригревшие охотничью собаку. На рынке подобрали. Так вот эта гончая обожала капусту! Пристрастия бывают самые неожиданные.

– Проголодалась, небось, – кивнул он на собаку.

– Ее не положено кормить. По инструкции, – сурово сказал сержант.

– У меня с картошкой пирожок. Будешь? – спросил Снегин собаку, проигнорировав сержанта. И полез в рюкзак.

Она деликатно взяла с ладони остаток пирожка, а патрульные также деликатно промолчали. Мол, ничего не видим. Инструкции инструкциями, а человечность человечностью.

Покормив собаку вместо запланированных голубей, Снегин пошел на работу, переживая насчет маникюра. Надо будет Алле в вотсап написать, спросить, чем смывают эту штуку? Но до вечера придется терпеть насмешки.

– А вот и Евгений Юрьевич, – печально посмотрел на него Леха, сдвинув в сторону папки, которые уменьшались, не так быстро, как хотели бы коллеги и начальство. – Айфон у тебя на столе вот-вот разорвется от шквала звонков. Пожалей ты людей, Снегин. То есть меня, я же тут безвылазно сижу, – пожаловался чемпион по пулевой стрельбе, ткнув пальцем в клаву.

– Я же его поставил на режим без звука!

– А у меня нервное. Выключить не могу, ибо не мое. Сижу, смотрю, как он по столу прыгает. Переживаю. Аж работать не могу. – Снегин торопливо взял со стола айфон. – А что это у нас? – оживился Леха. – Ба! Парниша! Да ты красоту навел! Кажись, это называется маникюр. По злачным местам собираешься? Я слышал, твоя девушка к маме