По закону "Триады" - Фридрих Незнанский

Рано утром Турецкий приехал на Неглинную. Заварзина он предварительно засунул в клуб «Китайский летчик Джао Да», наказал плотно позавтракать, сидеть слушать музыку и ждать сигнала.

Оперативники «Глории» были сдержанно рады возвращению товарища из опасной командировки, но откровенно импульсивно себя повел только Филя Агеев. Вдруг взял и подарил свой пистолет — ту самую огромную пушку с чудодейственным покрытием.

— Пистолет больше не узнает хозяина? — пошутил Турецкий, вспомнив их давешний разговор.

— Желаю вам никогда им не пользоваться, Сан Борисыч, — с пафосом сказал Филя. — Если только орехи колоть.

Голованов объяснил с улыбкой:

— Филя уже новой волыной обзавелся.

Турецкий расхохотался. На волне хорошего настроения хлопнул по плечу Плетнева и поинтересовался состоянием дел.

— У меня, — Плетнев подчеркнул эти два слова, — все хорошо. — Отвечал подчеркнуто серьезно.

— А как дело Мальцева? — спросил Турецкий из вежливости. — Нашли убийцу?

— Идем по следу, — кивнул Плетнев все в той же серьезной манере.

— Правда? — удивился Турецкий. — А мне казалось, эта бодяга никогда не кончится. И кто же киллер?

Тут сразу же вмешался Голованов, стал выдавливать подчиненных из кабинета:

— Я сам ему расскажу. Всё, валите отсюда! В честь приезда Турецкого объявляю сегодня выходной. Тех, у кого плановые слежки за Дашей и ее контактами, это не касается.

— То есть всех, значит, не касается? — буркнул Филя. — А у кого же тогда выходной? У одного Турецкого?

Турецкий помалкивал, ждал, пока сыщики уйдут. Голованов закрыл дверь и сообщил не без гордости:

— Я тут кое-что узнал все-таки. Черная машина, которая сбила молодую жену Заварзина…

— Ну?

— Это Максакова тачка. «Олдсмобиль» черного цвета, восемьдесят девятого года выпуска.

— В смысле…

— В смысле, что он был за рулем, — перебил Сева. — Бывают же такие совпадения, а?

Турецкий промолчал. За последнее время он начал привыкать к выводу, что хаос выдумали физики, а жизнь — идеальная геометрическая фигура с нерушимыми причинно-следственными связями.

Голованову между тем явно хотелось это обсудить.

— А ты не спросишь, как я получил эту информацию?

— Ну и как?

— Понятия не имею!

— То есть? — поднял брови Турецкий.

— Через сутки после нашего с тобой телефонного разговора по почте пришел конверт, а в нем — результаты экспертизы и протокол ДТП. Максаков был безусловно виновен в гибели девушки.

— И отправитель этого рождественского конверта неизвестен?

— Вот именно. Похоже, у нас появились друзья.

Турецкий скривился:

— Я бы опасался таких друзей. Предпочитаю узнавать все сам.

Сыщики быстро обговорили, как быть с Заварзиным. Порешили на том, что его вместе с родителями под свою опеку возьмут Коля Щербак и Демидыч и, когда Заварзины будут готовы, отвезут их под Калугу. Больше двух оперативников Голованов бросить на это дело не мог — продолжалось расследование убийства Мальцева. Щербак с Демидычем рванули к «Летчику…».

Когда с основным вопросом было покончено, вид у Голованова стал какой-то смущенный.

— Что случилось?

— Понимаешь, Саня, твоя Ирина…

— Что с ней? — привстал Турецкий.

— Она в полном порядке, не переживай. Но я имел с ней неприятный разговор. Вернее, говорила она…

— Не сомневаюсь.

— В общем, она решила, что ты удрал куда-то с любовницей, а я тебя покрываю. Сказала, что ты на нее напраслину возводишь, а сам… Как-то так. И что больше терпеть это не намерена и подает на развод. И чтобы ты не смел домой приезжать.

— Нормально, — присвистнул Турецкий.

Помолчал. Выкурил сигарету.

— А почему она сказала это тебе?

— А я знаю?! — разозлился Голованов. — Думаешь, я в восторге от этой ситуации? Но только это еще не все.

— Ну что еще может быть…

— Меркулов… Константин Дмитрия в больнице.

— Что случилось?!

— Микроинфаркт плюс общее истощение организма. Вот непруха… Нам сейчас так нужна его помощь с этой чеченской историей…

— С этого надо было начинать! — повысил голос Турецкий. — Все хорошо, блин, прекрасная маркиза! В какой больнице? Что вообще случилось?

— Слушай, вы теперь всей семьей намерены на меня орать?! В Бурденко он…

Турецкий только махнул рукой. Позвонил Ирине на работу. Не слушая ее возражений, сразу сказал, что заедет домой взять необходимые вещи.

— Никуда ты не заедешь! Я поменяла замок!

— Значит, я его выломаю.

— Только попробуй!

— Ирка, с ума не сходи. Давай встретимся и спокойно поговорим.

— Мы встретимся только для того, чтобы ты забрал вещи. Я сама тебе их привезу. Дома я тебя видеть не хочу. Мне противно рядом с тобой находиться! О размене квартиры поговорим после.

Большего он так и не добился, но все равно отправился домой, на Фрунзенскую — кто знает, может, насочиняла Ирка про новый замок.

Надо было прослушать кассету из поезда, но в машине у него не было магнитофона, только радио и сиди-проигрыватель. Вот если только дома…

Увы, все оказалось правдой. Новый замок существовал. Прежние отношения, очевидно, уже нет. Поверить в это было мудрено. Столько было зигзагов в его семейной жизни, и всегда все благополучно заканчивалось и даже выравнивалось лучше прежнего, а ведь зачастую он действительно бывал виноват. И вот когда он не то что не изменял жене, а даже не имел времени подумать об этом, получить такую оплеуху! И что самое поразительное, при этом он еще и чувствовал свою вину! Дела… Что женщины с нами делают. В сущности, что хотят, то и делают.

Домой он не попал, но все-таки съездил на Фрунзенскую небесполезно, кое-что сделать удалось…

Ну, ничего. Только бы увидеться с ней, поговорить по-человечески, понять, что к чему.

Со всеми этими событиями он сообразил, что еще не завтракал. В «Глорию» возвращаться не хотелось. Заехал в ближайшую чебуречную и оторвался. Съел три штуки с мясом, два с сыром. Пить не стал, надо было оставаться в форме. Кто знает, какие еще события принесет грядущий день. Что он там, блин, готовит?..