Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

своего автомобиля с помощью GPS и сообщил в полицию. Отец выяснил, что его сын объявлен в розыск, и позаботился о том, чтобы для защиты Бена был выделен полицейский, которому он доверяет. И все равно он еще не был уверен.

— Почему вы не позвонили в дверной звонок? — спросил он у мужчины в подъезде.

— Я пытался.

Бен услышал, как снаружи нервно жали на кнопку звонка.

— Звонок не работает.

— Хм, такое иногда случается, — вспомнил Бен об отошедшем контакте. Электрик собирался починить его вместе с освещением на кухне. — Что вам здесь нужно?

— Слушайте, — ответил Швартц, — я делаю вашему отцу одолжение. Меня дома ждет сын, с которым я завтра хочу отправиться в поход с ночевкой. Только скажите — и я свалю отсюда и поеду собирать вещи.

— Пусть войдет, — сказал отец в телефонную трубку.

— Пусть уходит, — умоляла Арецу рядом.

«Пусть только я не совершаю ошибку», — подумал Бен.

И открыл входную дверь.

Глава 30

Дэш. 23:14.

Еще 8 часов и 46 минут до конца Ночи вне закона

«Вот говнюк!»

Дэш катился на скорости двадцать километров в час по Гариштрассе и делал вид, что ищет какой-то номер дома, на самом же деле он давно проехал мимо своей цели.

«Что вообще происходит?»

Он так и подумал, что тот БМВ не принадлежит Бену, тачка не вязалась с этим неудачником. Он что, украл его?

«Проклятье!»

В зеркале заднего вида Дэш увидел, как двое полицейских бегали вокруг автомобиля, как будто это последняя модель «теслы». Видимо, они ждали владельца или сотрудников научно-экспертного отдела, если это необходимо, чтобы задокументировать угон для последующего судебного процесса. Откуда ему знать, он в такой чепухе не разбирался.

«Дерьмо!»

Дэш в ярости ударил локтем по центральной консоли и повернул направо к многоквартирному дому, на первом этаже которого располагались парикмахерская и вьетнамская закусочная. В то время, когда он еще учился на факультете экономики, на их месте был книжный магазин, но аналоговые бумажные времена, похоже, закончились. Не было ничего, что современный студент не мог бы купить в Интернете.

К счастью для него. «Иначе бы и моя бизнес-модель не работала», — подумал он.

Хотя сегодня он вряд ли уже наберет ожидаемое количество кликов.

Ладно, видео бегства Бена из клиники «Шарите» было неплохим. Но ничто по сравнению с тем, что он так ярко нарисовал в своих мечтах: толпа, преграждающая путь внезаконнику. «Коктейли Молотова», летящие в стекла. Крики. И руки, хватающие Бена за лицо или раздвигающие ноги женщины, в то время как первые с воплями уже спускают штаны.

А теперь ему не удастся заснять даже подонков, которые в ожидании крови слоняются перед убежищем и скандируют имена жертв, требуя, чтобы они вышли. На сто процентов какой-нибудь полицейский уже уютненько расположился в квартире девчонки-инвалида и следит, чтобы его подопечные не делали больше никаких глупостей.

— Вы свободны?

Дэш, который не заметил приближения неожиданного пассажира, обернулся и не поверил своим глазам.

— Вон отсюда! — рявкнул он и отстегнул ремень безопасности, но мужчина в сшитом на заказ костюме уже сел на заднее сиденье.

— Эй, почему так недружелюбно? — засмеялся его бывший партнер по бизнесу и добавил грубым голосом: — Я пришел с миром.

— Ни хрена.

Дэш нащупал складной нож в боковом отделении на двери.

— Тц, тц, тц, — усмехнулся Николай Вандербильдт и провел рукой по волосам.

— Чего ты хочешь? — раздраженно спросил Дэш.

— Предложить тебе одно дело.

— С каких это пор мы снова занимаемся делами?

Было время, когда Дэш и Николай делили рынок реалити-фильмов. Причем Дэш всегда был стратегом, который заботился о развитии своей бизнес-модели, и, добывая свой видеоматериал, действовал скорее хитростью, чем кулаками. В то время как Нико, этот полоумный в праздничных нарядах, обычно бросался в бой без всякого плана, чтобы заснять лучшие сюжеты на камеру.

Дэш предсказывал Нико, что когда-нибудь он споткнется о свой горячий темперамент, и два года назад так и случилось. Один-единственный плохо смонтированный пост с собственным отражением в очках жертвы избиения — и полиция вышла на его след. Доказательств было слишком мало, а адвокат слишком дорого стоил, чтобы проиграть, и, хотя Николай все еще не имел судимости, в прежних кругах его воспринимали как человека с изъяном. Время от времени он предлагал неплохой материал, но риск попасть из-за него в неприятности обычно перевешивал привлекательность его фильмов.

— Насколько я вижу, у нас одна и та же проблема, — заявил он. — Мы оба сумели определить местонахождение нашего голубчика, но полиция нарушила нам все планы.

— Как ты нашел внезаконника? — поинтересовался Дэш. — Адреса дочери нет ни в одном телефонном справочнике.

— Зато он есть в медицинской карте «Шарите». Ты же знаешь, что у меня хорошие связи. Мне не нужно прикреплять датчики GPS к чужим машинам. Один звонок знакомому санитару — и я все выяснил. Прибыл сюда раньше других. Хотел осмотреть квартиру изнутри. Но только я отключил звонок от электричества, чтобы проверить, не поставлена ли дверь на сигнализацию, как заявились оба голубчика.

— У тебя были когда-то хорошие связи. — Дэш хмыкнул.

Действительно, в свое время контакты Николая были легендарными, чем он не в последнюю очередь обязан своим обеспеченным родителям и связанным с этим обстоятельством финансовым возможностям.

Выросшему в семье налоговых консультантов, в самом центре района Целендорф, Николаю уже в детстве хватало карманных денег, чтобы подкупать людей, от которых он хотел что-то получить: одноклассников, чтобы они писали за него рефераты; учителей, чтобы те не препятствовали его переводу в следующий класс; даже почтальонов, чтобы они выбрасывали извещения из школы о неуспеваемости Николая, а не передавали их родителям.

После получения аттестата он устроился волонтером в одну бульварную газету и использовал здесь свои деньги, чтобы выстроить вокруг себя целую сеть информаторов, о какой мечтал бы любой полицейский репортер. Со своими галантными манерами и невинно-привлекательным лицом «любимого зятя» он был просто создан для того, чтобы работать с вдовами и родственниками погибших и вытягивать из них сенсационные признания. В отличие от прочих коллег Николаю даже нравилось находиться на этой в моральном плане низшей, постыдной ступени журналистики — «обрабатывать вдов». То есть вскоре после какой-нибудь трагедии заявляться к шокированным и скорбящим родственникам и выуживать у них заявление для газеты и фото умершего.

Николай быстро смекнул, насколько велик интерес к несчастьям других людей. И что фотография мертвого ребенка принесет больше просмотров, чем снимок умирающего от голода пенсионера в инвалидном кресле.

К сожалению, он также познакомился со своим