Альфонс-Ромео - Татьяна Владимировна Гармаш-Роффе

— Ах ты тварь! — орала она и лупила меня моим же шокером по голове. А он весит не так уж и мало, полкило точно.

Я каталась по полу, пытаясь встать, хватала ее за запястья, стараясь отжать ее пальцы от шокера. Но Алена оказалась неожиданно сильной, ее худые пальцы были точно железные.

— Я вас тут обоих похороню, гадина, — шипела она. — Тут местечко как раз на двоих, не находишь? Моего мужа заполучить хочешь, дрянь? И его денежки, а? Я сразу заметила, что ты на него глаз положила. А накось выкуси! Не видать тебе ни его, ни денег! Сгниешь тут вместе с ним!

Сделав отчаянный рывок, я все-таки ухитрилась сесть, спихнув Алену с себя. Но она, как-то хитро перевернувшись вокруг своей оси, снова набросилась на меня и уселась мне на ноги.

— Ну что, супервумен, получила свое? — хищно улыбнулась она, снова занеся электрошокер над моей головой.

Я поняла: если не сумею что-нибудь придумать, то и впрямь вскоре окажусь замурованной в стенке. И Вадима не спасу, и сама погибну… Что же делать? Что предпринять?!

— А ты сильная, — проговорила я почти восхищенно, выставив руки в защитном жесте. — Я даже не подозревала! Вроде такая тоненькая, хрупкая, а…

— А еще и умная, — злобно отозвалась Алена. — А ты дура. Приперлась со своим говенным шокером. И, главное, в Витьку стрельнула первым делом. Хоть бы узнала, кто я по профессии. Я же тренер по атлетизму в спортзале. Я пяти мужиков стою!

И она расхохоталась. Причем искренне, весело, страшно довольная собой. Даже на некоторое время оставила меня в покое. Однако шокер цепко держала своими железными пальцами, я даже не попыталась его отобрать. Только одна мысль билась в моей недобитой голове: как спастись? Как спасти Вадима? Даже телефон далеко…

Я и вправду дура! Надо же так вляпаться! Как я только не подумала, что угроза не столько в Вите, сколько в этой мерзкой твари с железными пальцами.

И вдруг я увидела, как Вадим встал. Нет, не просто встал — он вскочил на ноги одним упругим движением, будто и не был без сознания только что. Он находился позади Алены, но она что-то поняла по моему изумленному лицу и резко обернулась. В мгновенье ока она тоже оказалась на ногах и нацелила электрошокер на Вадима.

— Не подходи, муженек, эта штука и убить может!

— Ты ведь все равно убить меня собралась, так давай стреляй, какая разница чем. — Вадим улыбался.

Алена отступила назад. Но она забыла, потрясенная внезапным пробуждением Вадима, что позади нахожусь я. Рывком поднявшись на ноги, я крепко схватила ее под мышки.

Вадим выбил из ее руки электрошокер. Алена, опершись спиной на меня, ударила его обеими ногами в грудь. Вадим едва удержался на ногах, ухватившись за стену, и…

— Ладно, поиграли — и будет, — произнес он. — Выходи, народ!

Неожиданно какие-то тряпки на полу зашевелились, из-под них выпростался человек. Другой выскочил из недостроенной сауны. Третий спрыгнул, держась за балку, откуда-то сверху.

— Руки вверх, гражданочка! — произнес первый.

— Полиция! — произнес второй, сунув Алене под нос раскрытое удостоверение.

Третий же молча опустил ее руки и, развернув спиной к себе, украсил запястья Алены браслетами наручников.

…Проснулась я поздно, очень поздно. После подобной ночи неудивительно. Вадим появился на пороге спальни, той самой, которую обставляла я… Вот парадокс!

— Как голова? — Он присел на край кровати и легонько коснулся моей шишки.

— Кажется, не болит, — улыбнулась я.

— Сделать тебе кофейку? Чайку? Сок?

Он был одет, умыт, свеж. Я застеснялась: я-то была немытая-нечесаная, при этом на мне обнаружилась большая футболка Вадима, вполне подходящая на роль ночной рубашки, но элегантностью никак не отличающаяся. Правда, спала я, кажется, в одиночестве, что немного утешало с учетом моего сногсшибательно сексапильного вида.

— Вадим… Как же я рада видеть тебя! Что ты живой… — Я протянула к нему руки.

Он взял мои ладони и поцеловал по очереди.

— И даже здоровый, — усмехнулся он.

— Что вчера произошло, объясни мне? — Я приподнялась на локтях. — Как так вышло, что они тебя не усыпили? Разве Алена не подсыпала тебе клофелин или какое-нибудь снотворное?

— Пойдем завтракать. Я тебе все расскажу.

Я быстро приняла душ, причесалась. С собой у меня не было, разумеется, ни крема для лица, ни косметики. На полочке в ванной стояли кремы Алены, ее помада, тушь… Но к ним я даже прикасаться не хотела. Все сгребла в мусорное ведерко и отправилась на кухню как есть, без прикрас. А что, я и без косметики неплохо выгляжу, между прочим!

Взгляд Вадима, в котором сквозило восхищение, это подтвердил. Впрочем, он мог на самом деле восхищаться моим беспримерным героизмом, а не красой. Да без разницы!

Я села за столик, больше смахивающий на шведский стол, — Вадим выставил, похоже, все, что имелось в холодильнике: и сыры, и колбасы с ветчиной, и масло, и джем… — и принялась слушать.

Оказалось, что на самом деле Вадим сразу навострил ухо, когда я рассказала о «кладовке».

Он съездил в дом, осмотрел нишу. Ему не понадобились кошмарные сны, чтобы заподозрить неладное, — ему сразу стало ясно: для хранения пылесоса нишу в стене не выдалбливают. И спустя пару дней он снова наведался в дом. Я в тот момент отсутствовала, зато он застал свою невесту. С Витей. По их растерянным лицам стало ясно, что за полсекунды до его появления они обнимались и едва успели отскочить друг от друга.

Себя, однако, Вадим не выдал, сумел принять веселый и беспечный вид. Тем не менее выводы он сделал, и они оказались очень похожи на мои. И вчера вечером он был готов к тому, что его попытаются либо отравить, либо усыпить. Поэтому он не стал пить виски из стакана, поданного Аленой, но и не отказался от него, чтобы не насторожить невесту и не нарушить свой план, просто сумел стакан подменить. Затем устроил маленький спектакль: то ли заснул, то ли сознание потерял, вырубился, короче. А к развязке Вадим заранее полицию пригласил (пообещав компенсировать потерю времени в случае ошибки).

В тот вечер, когда я явилась, чтобы открыть ему глаза на невесту, он нарочно разыграл передо мной сцену: мол, я виноват, что дал тебе надежду, и ты теперь ревнуешь, бедная девочка…

— Прости меня за грубый розыгрыш, Лер. Я не хотел, чтобы ты впутывалась в это дело, понимаешь? Я старался тебя уберечь от