Плывущий медведь - Фруде Грюттен

— Я сам искал именно его, но не мог найти. Зачем он вам? Он имеет какое-то отношение к убийству?

Фолкедаль говорил без обиняков и ждал, что я ему отвечу. Но я не знал, что ему отвечать. Я знал только, что беспокоюсь за «Рональдо». Я дал Фолкедалю мою визитку и попросил его позвонить, если мальчик появится.

— Мечтать не вредно, — сказал Фолкедаль.

Я поблагодарил его и вышел из кабинета. Заглянул в гостиную. Там все было таким же, как и пятнадцать минут назад. Передвинулись только стрелки часов. Но вместо того, чтобы направиться к выходу, я поднялся на второй этаж. Люди сидели в коридоре и в комнатах. Они смотрели на меня с недоверием и беспокойством. В одной комнате трое мужчин сидели за компьютерами. На одном была майка с портретом Эминема. На мониторах у двоих был открыт сайт «Найди друга» — или что-то вроде этого.

Я вышел, сел в машину и поехал через Эйдесмуен. Вдруг до меня дошло, что беженцы здесь чужие, но изо всех сил пытаются стать своими. Что, кстати, и своим тут плохо удается. В Эррафлоте я увидел знакомый домик, забравшийся высоко на гору. Я припарковался на своем обычном месте. Сразу же я заметил, что в доме — дети. Работал телевизор. На долину надвигалась пелена дождя, похожая на мокрый тюль, натянутый между горами. Жара последних дней взорвалась крупными каплями. Мгновение — и все стало мокрым. Франк рванулся в сад — спасать газеты, подушки и одежду. Я пригнулся к рулю, хотя мог бы этого и не делать: братцу явно было не до меня.

Как часто я останавливался здесь. Было время — я каждый вечер приезжал сюда. Сидел в машине перед домом и курил, надеясь увидеть в окно Ирен. Может, она случайно выйдет и перебросится со мной парой слов. Ей жутко не нравилось, что я тут останавливаюсь.

Она была единственным человеком, любить которого мне было нельзя. И, наверное, поэтому я ее любил. Может быть, я не мог любить то, что у меня и так есть. Не знаю. Просто однажды я сделал вывод, что люблю ее.

Странно. Я так долго, бывало, ждал снаружи. Мечтал, чтобы она стала моей. А теперь мне хотелось, чтобы она просто была со своей семьей. Обнимала детей и читала им книжки на ночь.

Дождь заливал ветровое стекло, тротуар, крыши домов. Я набрал ее домашний номер. Франк тут же снял трубку. Я спросил, есть ли новости. Нет, сказал он. Его фигура маячила в окне, но лица видно не было.

— Почему тебя не было на съемке? — спросил Франк.

Я не ответил. Он спросил снова.

— Потом объясню, — ответил я.

— Лучше сейчас.

Некоторое время мы молчали. Я забарабанил пальцами по рулю и магнитоле.

— Ты где? — спросил он.

— Только что приехал домой, — сказал я.

Снова пауза.

— Ты выпил?

— Всего пару глотков.

— И вел машину?

— Всего пару километров.

— Ты никогда не поумнеешь.

— Франк, мне хочется, чтобы она вернулась домой, — сказал я.

— В каком смысле? — спросил он.

— В прямом.

— А зачем ты вот так это говоришь?

— Не знаю.

Я спросил, не хочет ли он объявить Ирен в розыск.

— Сначала поищу сам, — ответил Франк.

— Где ты собираешься искать?

— Поглядим.

— Она не могла просто раствориться в воздухе, Франк.

— Такое уже случалось. Такое случается постоянно. Люди просто исчезают.

— Она вернется, — сказал я, заканчивая разговор.

Я сидел, положив руки на колени. Дождь стал потише, капли помельче. Я вышел и встал рядом с «вольво». Дождь тут же окатил меня водой, и она заструилась по лбу, шее, груди. Я стоял так, пока не промок насквозь. Потом тихо поехал в центр.