Искатель, 1999 №10 - Картер Браун

— Уходи. Сейчас же! Пока я окончательно не спятил.

До своей комнаты в гостинице я добрался уже около трех часов утра. Пожалуй, никогда еще в своей жизни не чувствовал я себя таким разбитым. Простояв довольно долго под теплым душем, немного расслабился. Накинув халат, решил, что один стаканчик крепкого поможет ослабить ощущение усталости в костях.

Не стоило ждать, пока принесут лед. Я вылил оставшуюся в бутылке водку в стакан и добавил немного воды. Когда выпил половину, раздался негромкий стук в дверь. Меня начало подергивать, но потом я вспомнил, что Макензи уже замерзал в морге, так какого черта мне было дергаться?

Я открыл дверь, и в комнату вошли две блондинки. Закрыв дверь и посмотрев на них, я ощутил тревожное покалывание в затылке. Это, видимо, было связано с тем, как они глядели на меня — с одинаково самодовольной, почти хищной улыбкой. Пшеничная блондинка была в туго завязанном на талии черном шелковом халатике, в котором она приходила накануне.

На земляничной блондинке был голубой шелковый халатик, тоже туго завязанный на талии.

— Мы тебе дали около шести часов, Дэнни, — промурлыкала Шари.

— И мы были правы, — проворковала Джеки. — Ты выглядишь вполне отдохнувшим и свежим!

— Это прекрасно! — восторженно произнесла Шари.

— Замечательно! — откликнулась Джеки.

— Мне доставляет большое удовольствие ваш визит, — пролепетал я. — Но у меня кончилась выпивка, и я собирался…

— Не беспокойся о выпивке, — сказала Джеки пренебрежительным голосом. — Кому она нужна?

— Нам не нужна, — промурлыкала Шари. — Это точно.

— Если вы не хотите выпить?.. — я нервно улыбнулся, оставив вопрос повисшим в воздухе.

— Мы начали думать, — произнесла Шари очень серьезным голосом. — После того, что случилось прошлой ночью, кто знает, что может произойти сегодня?

— Нельзя рисковать, — согласилась Джеки. — Дело за нами, решили мы. Раз Дэнни Бойд нуждается в защите от этого ужасного Шелла, мы не можем его подвести в час нужды!

— Ради этого не жалко никакой жертвы! — взволнованно воскликнула Шари. — Ведь я права, Джеки?

— Ты права как никто на свете! — ласково промурлыкала Джеки. — Начнем?

— Давай! — Шари медленно выдохнула.

Она развязала пояс на халате, сняла его и небрежно бросила на подлокотник ближайшего кресла. Под халатом оказалась только Шари во всей своей великолепной наготе. Пока я все еще стоял с отпавшей челюстью, Джеки развязала пояс своего халата, сняла его и небрежно бросила на другой подлокотник того же кресла, оставшись во всей своей великолепной наготе. Потом они обе прошли к кровати, и вид их изящно покачивающихся попочек наполнил меня почти безумным ощущением умершей надежды. Если бы только я не чувствовал себя совершенно разбитым! Они откинули покрывало и улеглись рядом на постели, заведя руки за голову и тепло улыбаясь мне.

— Это… ух! — У меня вдруг пересохло во рту, и я поспешно проглотил остатки водки. — Я хочу сказать…

— Все этот жуткий полицейский, который явно считает, что мы ему солгали, — предложила Джеки своеобразное объяснение.

— Вдруг тебе понадобится алиби на сегодняшнюю ночь, Дэнни? — мягко сказала Шари. — Этот ужасный лейтенант! Меня не удивит, если он явится сюда для проверки.

— Если он это сделает, — победно хихикнула Джеки, — он найдет нас троих вместе.

— Так что будь пай-мальчиком и иди сюда, Дэнни, — пригласила Шари. — От этого света больно глазам.

— Я погашу, — вызвалась Джеки и выключила свет. В темноте она хохотнула: — Он, наверное, очень стесняется и поэтому не снял халат раньше?

— Сейчас нагрянет вихрь! — хихикнула Шари. — Сейчас он прыгнет прямо на нас!

Моя ищущая рука нашла дверную ручку, неслышно повернула ее и распахнула дверь. Я стремительно ринулся через коридор в комнату Джеки. Захлопнув дверь, быстро запер ее на ключ, оперся на нее спиной и попытался восстановить дыхание. Тут мне послышался очень странный звук. Понадобилось время, чтобы сообразить, что он раздавался у меня в мозгу. Во всяком случае, таково было впечатление. Ведь я никогда не слышал, чтобы лейтенант Шелл хохотал так неудержимо!

Перевел с английского Виктор МЕДНИКОВ

Керен ПЕВЗНЕР

ЧИСТО ЕВРЕЙСКОЕ УБИЙСТВО

Я абсолютно уверена: на вершине преступной классификации стоит чисто английское убийство.

Утонченные сэры встречаются в уединенном месте. На следующий день покойник лежит на своей постели, чинно-благородно одет, не оскорбляет ничьего взора кровавыми ранами, вывалившимся языком и прочими неприличными подробностями. Сэры, собранные вместе в завьюженном замке или на роскошной яхте, спускаются к месту происшествия, затянутые во фраки и корсеты. Никто не бросается на хладный труп, не падает в обморок — проявлять эмоции неприлично для истинных леди и джентльменов. И что самое главное — каждый знает, что покойник был подлец редкостный и убийца виден невооруженным взглядом, а вот однако же… Не выдают его и все! Ведь эти грубые бобби, расследующие преступление, — люди не их круга, а выдавать своего, может быть, не меньшего подлеца, чем убитый, как-то не принято. Словом, эстетическая сторона дела вызывает невольное восхищение.

И есть антипод этой элегантности, который можно определить как чисто еврейское убийство.

В этом последнем случае жертву находят в месте, никак не предназначенном для совершения преступления. Например, в ванне. Из одежды на нем исключительно тапочки. Причем он именно в них и лежит в этой самой ванной. Непонятно, то ли он забыл их снять, то ли у него привычка такая, чтобы ноги не замочить…

Жена жертвы (уже вдова) ведет себя странно. Она, растрепанная, бегает кругами вокруг дома, рассказывая любопытствующим прохожим на двух языках — русском и иврите — о том, что у нее в этой самой ванне лежит. Народ выстраивается возле низенькой ограды, некоторые — понахальнее — вваливаются внутрь, затаптывая следы и отпечатки, цокают языком и поминутно вопрошают: «Ну что, вызвал кто-нибудь полицию?»

Так продолжается длительное время. К моменту приезда полиции у каждого уже есть собственное мнение насчет того, кто убил и зачем и почему тапочки. Число подозреваемых растет по экспоненте, а количество свидетелей происшествия неуклонно приближается к количеству подозреваемых.

Если при этом дело происходит поздним вечером, в пасхальную ночь, когда на землю, по мнению большинства жителей нашей страны, льется на землю божья благодать, то можно себе представить, что чувствовала я, приехавшая туда на отдых и в данный момент также глядящая на растрепанную (см. выше) женщину, мою недавнюю знакомую по имени Тамара.

— Валерия! — истерически кричала она. —