Я убью тебя, менеджер! - Евгений Зубарев

Я молчал, потому что эта информация не была для меня новостью. Меня интересовали два момента – почему судья даже не пыталась следовать нормам Гражданского кодекса и сколько денег мы теперь должны заплатить конторе Тотошкина.

Адвокат знал ответы на оба вопроса:

– Я знаю судью. Марина Ивановна в принципе не умеет вести дела, связанные с претензиями к СМИ, – у нее по гражданскому праву всегда была тройка как максимум.

Я поднял брови, и Андрей Николаевич пояснил:

– Мы вместе учились на юрфаке. Так вот, – продолжил он, – Марина Ивановна просто не знает, что при рассмотрении таких дел полагается исследовать конкретные цитаты. Она и в университете этого не понимала.

– А как же она судит-то? – не поверил я.

Адвокат пожал плечами:

– Ну вы же видите, как.

– А разве за некомпетентность судей не увольняют? – снова удивился я.

Андрей Николаевич начал рассказывать мне про процедуру отзыва судьи, и через полчаса я прервал его, осознав, что уволить судью действительно невозможно. Убить – да, можно, а уволить – нельзя.

– А что с деньгами? – спросил я сокровенное.

– С редакции – миллион рублей, с вас – полмиллиона, – вздохнул адвокат.

– С меня? Полмиллиона? За что? – заорал я на весь двор.

– За моральный ущерб, – пожал плечами адвокат. – Вы же написали, что пельмени «Ваня» содержат точно такую же сою, как и пельмени «Валя».

– Ну да, – кивнул я. – Так и есть. У меня же документы есть, от поставщиков. И там и там один поставщик.

– Увы, на самом деле в пельменях «Валя» соя лучше, – грустно прошептал Андрей Николаевич, тревожно озираясь по сторонам.

– Чем лучше-то? – вяло поинтересовался я.

– Чем «Ваня», – откликнулся адвокат, и я немедленно вспомнил анекдот про армян и грузин.

– Они еще эту сою обрабатывают специальными торсионными полями, чтобы избавиться от генетически модифицированных продуктов. У них и документ об этом есть, – продолжил он свои объяснения.

Тут мне стало совсем нехорошо.

– Какими еще торсионными полями, дядя? – заорал я снова на весь двор. – Нет никаких торсионных полей, это же выдумка шарлатанов!

– Вы с этим поосторожней, – зашептал адвокат. – Услышит кто, опять на иск нарветесь.

– Вы что, издеваетесь? – догадался я.

– Ничуть, – обиделся Воробьев. – Вы не понимаете главного – в суде нужны документы под каждое ваше слово. Вот вы говорите, что нет никаких торсионных полей. А как вы в арбитражном суде докажете, что их нет? Где у вас такая справка?

– Как можно справкой доказать отсутствие? – тоже шепотом спросил я, чувствуя, что схожу с ума. – И потом, у этих пельменщиков, у них что, есть бумажка про существование торсионных полей, которые избавляют пельмени от генетически модифицированных продуктов?

– Конечно, есть! В том-то и дело, что есть! Им эту бумагу написали эксперты коммерческого отделения РАН, – обрадовался моей догадливости адвокат. – Поэтому наши оппоненты, увы, выиграют и во второй инстанции, где, как я надеюсь, судья будет хотя бы рассматривать наши аргументы. Но нам это не поможет – разве что есть надежда снизить размеры выплат.

Я открыл бардачок, выудил из тамошнего хлама свою трубу и убрал ее в карман. Потом я открыл дверь, вылез из машины и перед тем, как яростно хлопнуть дверью, бросил в салон:

– Я вам не верю. Это дурдом какой-то, а не правосудие.

– Это и есть наше родное, российское правосудие, – донесся до меня спокойный, рассудительный голос.