Неуловимая Фламини - Картер Браун

Я сразу же набросил ей на плечи свой плащ. Анна быстро завернулась в него, но, к сожалению, он прикрыл ее тело только до середины бедер. Потом я предложил ей сигарету и дал прикурить. Актриса сделала первую затяжку, и затравленное выражение постепенно стало исчезать с ее лица.

— Позвольте представиться — Рик Холман, — сказал я. — Предполагалось, что сегодня я вручу Мартину Харрису сто тысяч долларов в обмен на вашу особу. Но все получилось гораздо забавнее.

— Разве вы не работаете на О'Нила? — спросила она без всякого акцента.

— Он пристрелил Харриса, — пояснил я, — и притащил меня в эту мышеловку. При этом сам стал богаче на сотню тысяч. Только, если хотите знать мое мнение, он слишком многого хочет.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Анна.

— Я и сам не до конца понимаю, — признался я. — Но, мне кажется, О'Нил задумал что-то скверное, и его план каким-то образом затрагивает и меня.

— Может быть, и меня? — спросила она. — Это не человек, а сущий дьявол, мистер Холман. Раньше мне казалось, что нет никого хуже и подлее Винса Манатти.

Но лишь пока я не узнала О'Нила. По сравнению с ним Манатти просто безвредный старикашка с небольшими причудами.

— Скажите-ка мне вот что. Вы действительно учились в Англии в одной школе с Дафной Вудроу?

— Единственная школа в Англии, куда я ходила, — спецкласс для одной-единственной ученицы — для меня.

Мне тогда едва исполнилось девятнадцать, — тяжело вздохнула Анна. — Это был всего второй фильм в моей жизни, и мерзавец продюсер пообещал сделать из меня звезду мирового класса! — Она страдальчески сдвинула брови. — Он и сделал из меня кое-что, но только не звезду. К тому времени, как ему все это надоело, развеялись и мои иллюзии. Я почувствовала себя старой и в некоторой степени циничной. Вот в таком настроении я и вернулась в Рим. — Она на время умолкла. — Это очень опасно, мистер Холман, когда человек ни во что не верит, — после паузы продолжала Анна, — особенно если ему всего девятнадцать лет. Только так и можно объяснить мое согласие подписать этот чудовищный контракт, который отдал меня на десять лет в кабалу Манатти. Я считала тогда себя неудачницей, а это был хоть какой-то выход.

— Дафна Вудроу сказала, что она работала у вас личным секретарем? — осторожно спросил я. — Но мне показалось, что она скорее просто любовница Манатти.

Или и то и другое?

— Его ближайшая помощница, — коротко пояснила Анна. — Впрочем, это почти одно и то же.

— А что случилось тем утром, когда вы покинули мотель?

— Накануне поздно вечером Дафна ездила к Винсу.

Вернувшись, она сказала, что в нашем плане кое-что изменилось. Утром за мной придет машина, и меня отвезут прямехонько в Иглс-Рок. Так и произошло, машина ждала меня в восемь. В ней был водитель и О'Нил в качестве сопровождающего. Казалось, все было в порядке.

Но только до тех пор, пока мы не приехали. Потом, — голос Анны задрожал, — эти двое силой приволокли меня в эту комнату, стащили одежду, и с тех пор я здесь.

— Они издевались над вами? — возмущенно спросил я.

— Единственный человек, кого я видела с тех пор, как попала в эту дыру, — сам О'Нил, — хриплым голосом произнесла она. — Он и приносит мне поесть. Это страшный человек, просто чудовище! Он и пальцем до меня никогда не дотронулся. Но каждое его появление, каждое слово заставляют меня цепенеть от ужаса! Мне кажется, он ненормальный! — И она выразительно покрутила пальцем у виска. — Сумасшедший маньяк! Больше всего ему нравится рассказывать, что он собирается сделать со мной. Вы представляете, он смакует это во всех подробностях!

— Извините, мне показалось, что вас не очень взволновало известие об убийстве Харриса?

— А с чего мне переживать? — пожала плечами она.

— Но разве он не был вашим возлюбленным?

— Если и был, то давно. Больше года назад. Самовлюбленный осел, правда, в постели он был хоть куда.

Мне страшно захотелось закурить.

— А эта сделка с Барнаби — ваша персона в обмен на пакет акций «Стеллар»? Вас это не задевает? — прикуривая, спросил я.

— А что тут такого? — спокойно произнесла она.

— Вас это не волнует? — изумился я. — Вам придется лечь в постель с человеком, которого вы даже никогда не видели. И все для того, чтобы толстяк продюсер смог удовлетворить и свои аппетиты?!

В ее огромных фиалковых глазах появилось непередаваемое выражение. Анна с сожалением смотрела на мое потрясенное лицо. И вдруг улыбнулась.

— Какой вы наивный, мистер Холман. Вам это странно, правда? Может, потому, что вы американец или у вас просто такое нежное сердце?

— Но вы же звезда?! — с возмущением воскликнул я.

— Вот именно. И хочу остаться звездой! — огрызнулась она. — Я ведь говорила, что подписала с Манатти этот кабальный контракт, когда была девятнадцатилетней разочарованной девочкой с разбитым сердцем. Теперь мне двадцать пять, и я буду в его власти еще долгих пять лет. И все это время он может просто не выпускать меня на экран, а это означает конец всей моей карьеры.

— Неужели карьера — все для вас?!

— А как вы думали? — Ее голос стал жестким. — Вы настолько наивны, что считаете, будто Манатти впервые продает меня?! Да большинство удачных сделок Манатти заключил, торгуя моим телом! — И актриса слабо улыбнулась. — Вас это шокирует, мистер Холман?

— Да нет, — запротестовал я, впрочем далеко не уверенный, что говорю правду. — А О'Нил не упоминал, зачем ему понадобилось держать вас под замком?

— Нет, он только и говорит о том, что будет вытворять со мной, когда придет время. Я уверена, он псих.

— Да, но он связан с Дафной Вудроу, — напомнил я. — А ей-то зачем понадобилось в этом участвовать, неужели из-за денег?

— Месть! — уверенно сказала Анна. — Она люто ненавидит меня. Так, как это может только женщина.

— Но за что?

— За то, что я такая, какая есть. — Актриса в задумчивости пожала плечами. — Дафна всегда была довольно хорошенькой, но в ней не было той изюминки, которая как магнитом притягивает мужчин. Она билась, как тигрица, чтобы попасть к Манатти в постель. Но ей это удалось только после того, как между мной и Винсом уже все было кончено. Так что для нее это был фальшивый триумф. — Фиалковые глаза Анны блеснули торжеством. — А кроме того, Винс — не такое уж сокровище в постели. Его настоящая слабость — деньги, а отнюдь не женщины.